В глазах Куина она заметила ответное любопытство, будто он прочел ее мысли. Спохватившись, Джинни стала озираться по сторонам в поисках Ансона.
– Он там, в коридоре, – махнул рукой Куин.
Значит, и правда умеет читать мысли.
Ансон сидел на диване для посетителей в дальнем конце коридора, вытянув свои длинные ноги. Когда Джинни подошла с чувством трепещущего внутри странного волнения, он повернул голову, взглянул на нее темными глазами и произнес:
– Я не собираюсь извиняться.
– Я не прошу извинений, – ответила Джинни, осторожно присаживаясь на краешек дивана, хотя ей бы очень хотелось сесть поближе к Ансону и даже прижаться к нему. – Я сказала Дэнни, что отныне все меняется.
– И он тебя услышал?
– Не уверена.
– Пока он не будет готов признать, что у него проблема, с которой ему одному не справиться, никаких изменений не жди. Но главное – ты не должна позволять ему вить из тебя веревки.
– Это я уже понимаю.
– И заставлять тебя страдать. Может возникнуть такая ситуация, когда тебе придется отступить. Иначе он разрушит твою жизнь.
Ансон не смотрел на нее. Он сидел, уставившись на свои крепко сцепленные длиннопалые руки.
– Что ты хочешь сейчас делать? Вернуться к Дэнни?
– Нет, пусть остынет. Ты, кажется, говорил что-то про еду?
– Верно. – Ансон поднялся, болезненно морщась. – Я оставил пакет с едой Куперу, но, правда, не уверен, что он до сих пор в сохранности.
Они вместе вернулись к палате. В коридоре стояли Куин и Купер.
– Калеб, помнишь, я оставлял тебе пакет? – спросил Ансон у Купера.
– Извини, приятель, пакет пострадал в рукопашной, – ответил тот, – пришлось все выбросить.
Куин достал из кармана пачку купюр в серебряном зажиме, отделил пару по двадцать долларов и протянул Ансону:
– Почему бы вам не спуститься на улицу? Поблизости есть хорошие рестораны.
Ансон вопросительно взглянул на Джинни.
– Хорошая идея, – пробормотала она.
Они двинулись к лифту.
– Тебе не нужно идти со мной в ресторан, если ты не хочешь, – тихо заметил Ансон, когда двери кабины закрылись.
Подняв глаза, Джинни увидела, что он смотрит на нее с беспокойством. Она нерешительно улыбнулась, и на его лице отразилось такое облегчение, что она чуть не заплакала.
– Компания мне сейчас не помешает.
– Я знаю, тебя разозлило мое отношение к твоему брату. Мне очень жаль. В смысле, извини, что я тебя разозлил.
– Но тебе не жаль, что ты ему все высказал?
– Нет, – вздохнул Ансон, – не жаль.
Кабина звякнула, двери лифта распахнулись в вестибюле. Рука Ансона скользнула по ее спине, слегка подталкивая вперед и попутно возбуждая в ней чисто животное ощущение его присутствия.
Ансон не был похож на мужчин, которых Джинни знала ранее. Внешне ей нравились совсем другие мужчины. Но его самоотверженность, доброта и принципиальность поражали, так что всякий раз, когда его теплые глаза цвета горячего шоколада смотрели на нее – вот как сейчас, она чувствовала себя легкомысленной школьницей, переживающей муки первой любви.
– Для какой еды у тебя есть настроение? – спросил Ансон.
– Все равно. Мне просто нужно топливо.
Два заведения, которые рекомендовал им Куин, находились чуть далее по улице – закусочная и японский ресторан суши.
– Ты любишь приключения? – спросил Ансон.
Джинни никогда не бывала в японском ресторане, и сейчас ею владело внезапное желание сделать что-то необыкновенное, нарушить установленные ею самой границы, попробовать что-то новенькое.
– Очень люблю, – ответила Джинни, надеясь, что если это ошибка, то не смертельная.
Когда принесли заказанный Джинни ролл «Паук», она, изменившись в лице, взглянула на Ансона с изумлением, будто собиралась спросить, не паучьи ли лапки, жаренные и хрустящие, торчат с обеих сторон ролла.
– Это краб, не бойся, – ответил Ансон на ее незаданный вопрос. – Ой, забыл поинтересоваться, нет ли у тебя аллергии на крабов.
– Нет. – Джинни потыкала в лапки палочкой, словно ожидала, что они зашевелятся. – Он не живой.
– Хочешь васаби? – предложил Ансон.
Джинни с опаской покосилась на тарелочку с зеленой кашицей.
– Ну это я пробовала, и синусита у меня сейчас нет, спасибо.
Ансон усмехнулся:
– А говорила, что любишь приключения. Возьми немного палочкой и смешай с соевым соусом – вот тут в чашке, а потом макай туда ролл.
Подозрительно глянув на Ансона, Джинни сделала так, как он говорил.
– Ты, наверное, считаешь меня дикаркой.
– Нет, просто в Пергатори не много ресторанов, где подают суши.
– Их там вообще нет, – поправила она, – хотя, знаешь, я пару раз выезжала за пределы Пергатори. Например, я училась в колледже.
– И никогда не пробовала суши?
– У меня не было денег ходить по ресторанам. – Заметив, что люди за соседним столом шустро и привычно орудуют палочками, Джинни сжала в неловких пальцах свои палочки и нацелилась ими на ролл. – Я ела лапшу, супы быстрого приготовления и крекеры.
– Рацион бедного студента, и мне это знакомо.
Ролл выскользнул из палочек и шлепнулся обратно на тарелку.
– Вот черт! – поморщилась Джинни.
Ансон подцепил ролл своими палочками, обмакнул в соус и поднес ей:
– Я не хочу, чтобы ты умерла с голоду.
Пронзив его взглядом, от которого по спине побежали приятные мурашки, Джинни открыла рот, а Ансон подвинулся ближе, с интересом наблюдая ее первую реакцию.
Джинни стала жевать – со слезами на вытаращенных от остроты васаби глазах. Но вскоре страдание у нее на лице уступило место удовольствию, и Ансону показалось, что в ресторане сразу стало теплее и уютнее.
– Нравится?
Она кивнула:
– Не могу сказать, чего я ожидала, но вкус удивительный.
– Это жареный краб, он всем нравится.
Джинни расплылась в улыбке и попросила, взмахнув палочками:
– А теперь покажи мне, как это делается.
Забыв об осторожности, Ансон протянул руку над столиком, взял у нее тонкие деревянные палочки и вложил их ей в пальцы:
– Средний палец под верхнюю палочку, вот так. – Ансон нехотя выпустил ее пальцы и кивнул. – Попробуй.
Джинни прицелилась в следующий кусочек суши. Она сосредоточенно гипнотизировала дрожащий в воздухе ролл, будто могла удержать его там силой мысли. Что ж, может быть, у нее получится. Получилось же обвести Ансона вокруг ее маленького пальчика, не прилагая к этому никаких усилий.
