– Извините, что я потеряла обручальное кольцо и шарф, – сказала Оливия. – Даже если мы потом найдем их, огонь уничтожит любые следы ДНК. А коробка с отпечатками пальцев сгорела мгновенно.
Гейб покачал головой и встал:
– Все равно.
– Мне казалось, что победа уже близка… – Она похлопала по пистолету у себя за поясом. – Хорошо, что хоть это еще осталось. И снимки на моем телефоне. Мы вернемся после того, как пожарные…
– Повторяю, мне все равно! – рявкнул он и помахал у нее перед лицом запачканной сажей рукой. – Здесь у меня забрали Дэни. Я не хочу потерять и вас.
Оливия прищурила слезящиеся глаза.
– Я никуда не уйду.
И тут они услышали угрожающий треск заклепок, соединявших пожарную лестницу со старой кирпичной стеной. Оба повернули голову, услышав пугающе знакомую вибрацию металла, который дрожал под непривычной тяжестью.
Оба выругались и бросились вниз, на площадку первого этажа. Однако, когда они попытались оторвать от стены приставную лестницу, ведущую вниз, она не поддалась.
– Похоже, ее запаяли, чтобы по ней не лазили незваные гости. До земли метра три, а то и больше!
– Для меня невысоко. – Не теряя даром времени, Гейб спустил ноги с площадки и спрыгнул. Потом протянул к ней руки: – Прыгайте!
Из окна над ее головой вырвался сноп искр и поплыл по воздуху. От стены отделилась еще одна часть лестницы, и вся конструкция накренилась. Оливия испуганно вскрикнула, но Гейб не отходил.
– Лив, я никуда не уйду. Доверьтесь мне.
– Нет. Терпеть не могу, когда мне так говорят, – буркнула она, спуская ноги с площадки.
– Прыгайте, детектив! – крикнул он.
Сгруппировавшись и поморщившись от боли, Оливия отпустила руки. Она ударилась о грудь Гейба, сбив его с ног. Сильные руки обхватили ее, и они оба покатились по земле. Он закрыл ей голову руками, защищая от обломков. Они откатились подальше от горящего склада; вокруг падали куски кирпича и раствора.
Гейб и Оливия лежали бок о бок; ноги их сплелись, она скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от него. Они устало вздохнули и пролежали еще несколько секунд без движения. Частое дыхание Гейба шевелило ее волосы. Вдруг он тихо засмеялся.
– С вами каждый день так интересно? – прошептал он ей на ухо.
Оливия сообразила, что так и лежит, вцепившись в его воротник, и тоже рассмеялась:
– А я думала, это вы виноваты.
Гейб перекатился на спину, и она оказалась почти на нем.
– А вы крепкий орешек!
Оливия привстала на локте; сильные руки, которые сегодня не однажды спасли ей жизнь, гладили ее щеки. Его кобальтовые глаза… от них невозможно отвести взгляд! Он внимательно разглядывал ее.
Оливия провела пальцами по темной щетине над его верхней губой, вытирая сажу. Ее так давно не обнимали! Гейб вдруг поднял голову и коснулся губами ее губ. Он словно испытывал ее, знакомился с ней.
Второй поцелуй оказался не таким робким; кончиками пальцев он гладил ее голову, а язык скользнул между ее разомкнутыми губами и нашел ответ. Из его груди вырвался стон; она ответила тем же.
Оливия крепче вцепилась в его воротник; она отвечала на каждое движение его языка, каждую ласку его твердых, чувственных губ. Его губы должны были напоминать о крепком черном кофе – он пил такой. Но они пахли дымом, были горячими, настойчивыми и одновременно нежными. Оливия прижалась к его мускулистой груди, изнывая от желания.
Но эта неожиданная встреча двух ожесточенных сердец, усиленная радостью оттого, что они остались в живых, продлилась недолго. Рев мощного мотора отвлек внимание Оливии от жарких объятий. Они вернулись в мир, полный опасностей. Оглядевшись по сторонам, Оливия отстранилась. Ее женская защита ослабла, но помогла тренировка, полученная в полицейской академии.
Она с трудом поднялась и побежала на звук тормозов. Какая-то машина разворачивалась на улице.
Погоня оказалась недолгой. К тому времени, как Оливия повернула за угол горящего склада, силы у нее иссякли, а знакомая машина превратилась всего лишь в темную тень, которая скрылась за углом. Оливия снова согнулась пополам в мучительном приступе кашля.
– Кто ты, сукин сын?
Она уже слышала вой сирен, прорвавшихся сквозь шум крови в ушах, и поняла, что помощь близка.
– Видели? – спросила она у Гейба, уверенная, что видела ту же машину, что следила за ней утром.
– Черная машина. Я заметил только задние фонари. Возможно, зевака, который остановился поглазеть на пожар.
– Вы номер запомнили? – Он не ответил, и Оливия поняла, что ответ отрицательный. – Я тоже.
– Оливия…
Хлопья пепла плыли по воздуху вместе с обгорелыми деревяшками и обломками. Это напоминало какой-то дьявольский снегопад. Оливия прикрыла лицо рукой и шагнула к Гейбу. Он встал перед двойными металлическими дверями. И сделал фото на свой смартфон.
– В чем дело?
Оба вздрогнули, услышав грохот внутри, – рухнула тяжелая лебедка. У них под ногами задрожал тротуар. Стекла задребезжали, лопнули и рассыпались миллионом осколков. Гейб потащил ее на другую сторону улицы, и они встали за ее внедорожником, укрываясь от пожара.
– По-моему, кто-то очень постарался…
Снимок на телефоне Гейба вышел четкий. Поджог!
Кровь застыла у Оливии в жилах: отметины совсем как там, внутри, на той доске, которую показывал Гейб. Черные отметины были видны и на дверях, и на тротуаре. Значит, пожар вспыхнул не случайно.
Гейб прислонился к заднему бамперу машины скорой помощи, послушно прижимая к носу кислородную маску, а санитар промывал и обрабатывал порезы у него на руке. Он просидел здесь уже больше часа, наблюдая за организованным хаосом.
На место происшествия вызвали три пожарных расчета и две машины скорой помощи. Ну а черно-белых полицейских машин было столько, что они выстроились вереницей вдоль всей улицы и в двух переулках. Либо старый склад «Мортон и сыновья» считается памятником архитектуры, либо Оливия – родственница и друг половины управления. А может, все они явились своими глазами взглянуть, как Гейб Найт, их враг номер один, погиб в дыму и пламени.
Ему уже доводилось ловить на себе косые взгляды; до его ушей долетали обрывки разговоров о репортеришке, который вообразил, будто сумеет справиться с их делами лучше них самих. Кстати, а какого черта с ним возится дочка Томаса Уотсона?
Пожар удалось локализовать. Вокруг склада стало спокойнее. С Гейбом побеседовал следователь – Гейб заметил, что у того протез. Скорее всего, возбудят дело о поджоге. Гейб успел дать показания и патрульному, прибывшему на место первым, и сотруднику уголовной полиции. Он даже пообщался со знакомыми репортерами и фотографами из «Джорнэл» и других изданий. Наступила ночь; прожекторы и вспышки добавляли яркости и углубляли тени. И, пока на месте преступления было примерно столько же зрителей, сколько и профессионалов, он не сводил взгляда с коротко стриженной женщины-детектива с рукой на перевязи. В ее красивых глазах застыло выражение усталого смирения.
