– Вот так… достаточно близко?
Гейб тяжело вздохнул; все внутри заныло от ее такой теплой и желанной близости.
– Достаточно близко… для чего?
– Для того, чтобы присматривать за мной.
– Нет. – Подыгрывая ей, Гейб провел пальцами по ее мягким волосам, погладил ее по лицу. Потом опустил голову и нежно поцеловал царапину на шее.
– Насколько ближе может стать женщина? – Она потянулась и куснула его за подбородок. – Вот так?
Он повернул голову, и их губы ненадолго встретились, когда она поцеловала его в угол рта.
– Ты уверена?
Она, задыхаясь, прошептала ему на ухо:
– Гейб, я хочу быть к тебе еще ближе.
Если они оба хотят одного и того же, он не ответит «нет». Он обнял ее, руки скользнули под майку, она тихо ахнула. Ее маленькие груди прижались к его твердой груди. Он просунул пальцы за пояс ее джинсов, дразня ее мягкие ягодицы, и она сделала то же самое.
– Мне нравится… но хотелось бы еще ближе, – он прильнул к ней губами.
– Как? Покажи.
Гейб не заставил просить себя дважды.
Они на мгновение оторвались друг от друга, чтобы сбросить рубашки, вновь соединились губы, жаждущие поцелуев. Гейб попятился и увлек ее за собой в гостиную. Оливия расстегнула джинсы Гейба, радуясь его эрекции. Он услышал ее тихий, довольный смех.
Руки Оливии ласкали его грудь и спину, ее пальцы зарывались ему в волосы, проводили по плечам, расстегивая на ней бюстгальтер. Гейб поцеловал ее в нежную точку за ухом.
Задыхаясь, он охватил ладонями твердые холмики ее грудей. Она запрокинула голову, и он покрыл ее поцелуями, щекоча щетиной и лаская нежную кожу языком. Он добрался до твердого розового соска, подразнил его языком и втянул в рот, отчего она крепче вцепилась в него. Он повторил то же самое с другой грудью; она зарылась пальцами в его волосы, не отрываясь от его губ.
– Гейб…
– Да, милая.
Он подхватил ее на руки и понес в свою спальню. Уложил на покрывало, рывком сорвал с себя джинсы и лег на нее. Ненадолго замер, обхватив ее бедра руками.
– Я не слишком спешу? Не забудь, я троглодит…
– Нет!
Гейб толкнул ее на подушку. Ему нравилось, как лунный свет, проникавший в высокие окна, ласкал ее голую кожу. Он сел на край кровати, просунул палец под резинку ее розовых трусиков, желая сорвать их и прильнуть губами к ее влажному средоточию, но сдержался.
– Милая, я не хочу сделать тебе больно.
– Ты что, шутишь? – Она села, глядя на него в упор темно-зелеными глазами. – Гейбриел Найт, если ты не перестанешь отвлекаться, я умру!
Она положила руку на выпуклость в его трусах, и Гейб опомнился, как он мог забыть, что детектив Оливия Уотсон – не застенчивая мимоза?
Отлично. Он спустил с нее трусики, его палец проник в ее сладкие глубины. Когда он раздвинул влажные складки, ее глаза подернулись поволокой. Он ввел в нее второй палец, и она ритмично задвигала бедрами и застонала от удовольствия.
– Не такая ты крутая, Оливия Уотсон! – Он нагнулся, поцеловал ее больное плечо, обещая не только страсть, но и нежность. – Но пусть это останется нашей маленькой тайной!
Через несколько секунд Гейб надел презерватив, устроился между ее ног, медленно вошел в нее и заполнил ее всю. Она подняла колени и обхватила его руками за плечи, шепча ему на ухо:
– Гейб… – Она крепко обхватила его ногами, призывая войти глубже. – Ты – все, что мне нужно.
Их губы встретились, и они задвигались в одном ритме. Взлетев к вершинам наслаждения, Оливия прижалась к его шее и выкрикнула его имя. С его губ слетел хриплый крик.
Помня о ее ранах, Гейб упал рядом с ней и заключил ее в объятия. Осторожно приподнял покрывало и укрыл их. Через несколько минут, усталая и довольная, Оливия задремала, прильнув к его груди. Гейб поцеловал ее в макушку и осторожно перевернулся на спину, наблюдая за ночным небом через мансардное окно. Холод внутри его растаял и уплыл на лунном луче. Его сердце обрело новую жизнь, новое желание, новую надежду в Оливии.
– Оливия!
Оливия улыбнулась, услышав его низкий голос. Она сидела на широком подоконнике и читала дневник. Когда Гейб, торопливо натягивая джинсы, переступил через порог, она улыбнулась:
– Доброе утро.
– Я проснулся, а тебя нет рядом. Я подумал… – Он провел пальцами по угольно-черным волосам, взъерошенным после глубокого сна, в который он, наконец, провалился после того, как они второй раз занялись любовью. Щетина придавала ему диковатый вид. А его низкий голос звучал по-утреннему лениво и сонно. – Доброе утро!
Она вложила в дневник полоску бумаги вместо закладки и встала. Прошла в кухонную зону и положила дневник на край гранитного рабочего стола.
– Я сварила кофе.
– О, от кофе я не откажусь!
Но, когда она подошла к кофеварке, он обвил рукой ее талию и притянул к себе для поцелуя, в котором слышались отголоски ночной страсти. Оливия погладила его щетинистый подбородок.
– Я в порядке. Извини, что подумал, будто я ушла. Но мне не хотелось будить тебя. Я решила пораньше приступить к работе. – Она отстранилась от него и разлила кофе по кружкам, которые нашла в шкафу. – Ты ведь черный пьешь?
– Да.
– Хочешь яичницу? – Оливия достала из шкафчика тарелки.
– Ты, оказывается, и готовить умеешь? – Он подошел к ней, но она отвела его руку.
– Меня дедушка научил. Я вообще люблю готовить, когда у меня есть для этого время. – Она разбила два яйца на сковороду. – Кстати… Утром я позвонила отцу и братьям, чтобы знали, что со мной ничего не случилось. Дафф и Кир едут сюда, чтобы сменить Макса и Трента, – им нужно поспать.
Разговоры оказались не из приятных. Хотя отец испытал облегчение, узнав, что водитель, который пытался на нее наехать, не причинил ей серьезного вреда, замолчал, когда Оливия призналась, что переночевала у Гейба.
– Ливви, он хорошо с тобой обращается? – спросил он наконец.
– На сто процентов лучше, чем Маркус.
– Ну, Маркус не эталон.
– Папа, Гейб тебе понравится, когда ты лучше узнаешь его. – И добавила: – На самом деле вы с ним во многом похожи.
– Я позвоню твоим братьям или приеду сам, если они не смогут. Никуда не ходи одна, пока мы во всем не разберемся. Поняла?
– Поняла. Спасибо, папа. Я тебя люблю.
Ее мысли прервал Гейб.
– Лив, что сказали твои родственники, когда узнали, где ты?
– Ну… – Значит, он понял, о чем она задумалась. – Ты заслужил их благодарность за то, что вчера помог мне и охраняешь меня. Но они дали понять, что и сами способны меня защитить… Они, а не ты.
