Даже упав расслабленно в объятия Кали, Максим снова был готов к следующему поединку. Но это не имело значения. Нужно было дать любимой поспать.
Он попытался отстраниться, но она еще крепче обвилась вокруг него, не отпуская.
– Это ведь не последний раз. Будут и другие – скоро. И всегда, – горячо выдохнул Волков прямо в губы Калиопы. – А сейчас отдохни. Ты не спала сорок восемь часов подряд. Я утомил тебя сверх твоих сил.
Она еще крепче сжала бедра, принимая любимого глубже в себя, и ответила:
– Я не смогу заснуть, если ты выйдешь из меня. Я никак не могу тобой насытиться, мой дорогой муж.
– А я никогда не смогу насытиться тобой.
Максим чувствовал, как попадает во все большую зависимость от этой женщины, и не хотел, чтобы было по-другому.
Кали сжала мышцами его плоть, погруженную в нее, и он застонал:
– Мучительница. Вот погоди: когда отдохнешь, я заезжу тебя до безумия.
В ответ на его эротическую угрозу она закинула руки за голову, выгнула спину, выставив вперед грудь, но уступила.
Он перевернулся на спину, уложив ее на себя, чувствуя, как по их телам еще пробегают последние судороги наслаждения.
– Дай мне поцеловать тебя, моя жена, – попросил Максим, и ее губы слились с его губами. Но усталость уже овладела Кали, и она наконец впала в дремоту.
Волков держал ее в своих объятиях и думал о том, что его ожившие страхи были полностью безосновательными. И хотя им владели огонь страсти, нежность и уступчивость, эти чувства порождались не эгоизмом или зависимостью, а желанием сделать лучше жизнь любимой. Именно этого он хочет – принадлежать ей.
И впервые в жизни он ощущал мир в душе.
Глава 10
Кали нежилась в океане абсолютного блаженства, и ей не хотелось выныривать на поверхность – так бы и лежала целую вечность на своем русском волке.
После их свадьбы она вот уже четыре месяца каждую ночь засыпала таким образом после бурных занятий любовью.
Но сейчас пора было вставать. Она обещала Татьяне провести с ней этот день. Кажется, так? После ночи безумного удовольствия, которое подарили ей объятия Максима, она не могла собраться с мыслями.
Пришлось открыть глаза, чтобы убедиться: она действительно опять в России. Они с мужем вчера вечером прилетели сюда после поездки в Нью-Йорк, где покупали квартиру.
Кали раньше думала, что этот русский особняк станет ее родным домом, но в свою первую ночь в их новой квартире в Нью-Йорке она тоже почувствовала себя как дома. Теперь она поняла причину: рядом с Максимом любое место для нее всегда будет домом.
Калиопе до сих пор не верилось, что все происходит с ней наяву, а не во сне. Неужели можно когда-нибудь привыкнуть к такому… совершенству их отношений?
Впрочем, зачем привыкать? Разве подобное можно считать обыденным? Она не могла ничего с собой поделать, да и не хотела. Ее устраивало восприятие такой жизни как бесконечного чуда.
Кали прикоснулась губами к губам Максима. Он сонно улыбнулся:
– Люблю тебя.
Она поцеловала его более страстно, и Волков, мгновенно возбудившись, перешел в наступление, перекатив жену на спину и нависнув над ней.
– А я люблю тебя больше, Максим.
– Ты не можешь любить меня больше, мое сердце. Я ждал тебя всю жизнь и узнал, как только увидел.
Кали выгнула спину, раздвигая ноги.
– Я тоже.
Он встал на колени, пристраиваясь между ее бедер.
– Нет. Я старше, значит, люблю тебя не только сильнее, но и дольше.
Максим вошел в нее, держа за волосы – именно так, как Кали нравилось в минуты страсти. Она вскрикнула от острого наслаждения, вызванного его словами и его атакой.
Их плотский голод был так велик, что они быстро достигли высшего удовольствия, содрогаясь в объятиях друг друга.
Затем Максим перевернулся на спину, снова уложил Кали на себя и удовлетворенно вздохнул.
Она подняла голову, любуясь мужем:
– Доволен собой? Думаешь, на всю жизнь присвоил себе звание Любящего Больше и Дольше?
– Если это тебя так беспокоит, могу на равных разделить с тобой категорию «Больше». Но, увы, не «Дольше», так как это уже неизменный факт. Тут у тебя никаких шансов, ведь ты совсем еще девчонка.
Калиопа запустила пальцы в его густые волосы, теперь уже отросшие ниже плеч, и сильно потянула за них.
– Знаешь, что случается со снисходительными волками, даже такими необычными, как ты?
– Да, их наказывают еще большей любовью и удовольствием. – Максим потянулся с томным видом, словно провоцируя.
– Чертовски верно.
Кали набросилась на его безумно соблазнительные губы, завладев на этот раз инициативой, пытая мужа ласками, возбуждая, пока он не взмолился о том, чтобы теперь она прокатилась на нем. Это было неистово и долго, пока они чуть не рассыпались на осколки от наслаждения.
Чуть позже они еще какое-то время неспешно ласкали друг друга в душе, а потом выскочили из ванной комнаты, хохоча, потому что Максим гнался за женой, пытаясь пощекотать.
Вдруг в дверь постучали, и Кали кинулась натягивать одежду.
– Это Лео! Скорее, накинь что-нибудь!
Волков схватил джинсы, улыбаясь.
– Наш сын всегда вовремя. Он дает нам время насладиться друг другом, а потом приходит поиграть.
Калиопа поторопила его, и он напялил штаны, морщась и бормоча, что рядом с его супругой безопасно только раздеваться.
Пообещав с широкой ухмылкой возмездие за такие слова, она поспешила к двери.
Даже не взглянув на мать, Лео влетел в комнату. Кали рассмеялась. Хитрый мальчишка. Конечно, уже поздно говорить няне увести его, потому что Лео уже мчался к отцу – своему лучшему товарищу по играм и главному поклоннику.
Калиопа обменялась несколькими словами с Розой, затем повернулась к своим любимым мужчинам с восторженной улыбкой.
Лео, вытянув руки, просился в объятия отца. Максим стоял и смотрел на него сверху вниз.
Улыбка сползла с лица Кали. Сперва пришло осознание: что-то случилось. Пару секунд спустя стало понятно, что именно.
Максим смотрел на Лео так, словно…
Словно не узнавал его.
Хуже. Словно не понимал, кто такой Лео, кто он сам и где находится.
Калиопа похолодела. Ее сердце, только что безмятежно бившееся, бешено застучало.
– Максим?
Он поднял на жену взгляд, и то, что она в нем прочла, чуть не заставило ее сердце разорваться. Ужас. Беспомощность.
Затем он рухнул как подкошенный, словно все его мускулы разом порвались, а кости растаяли.
