Страшно.
Мне удалось узнать, кто были эти журналисты в тот день, когда вывозились трупы. Они дали мне даже копии нескольких снимков, на которых видны штабеля трупов, трупы на носилках. Много трупов было с совершенно обезображенными лицами. Вот снимок с фургоном… Трупы в полиэтиленовых мешках складывают валетом, друг на друга. Куда их увозят – никто не знает.
Это снимки – с кинопленки.
Однако, самого телерепортажа не вышло. Журналисты хоть и были с Российского телевидения, авторы программы «ЭКС» (Экран криминальных сообщений), но показ передачи был запрещен. Такова гласность по-президентски!
Зарубил передачу генеральный директор и главный режиссер РИПА.
Минздрав подсчитал количество всех погибших в октябрьских событиях – 142. Ранее, правда, эти медики из министерства называли другое количество жертв – 133. Значит, внутри Дома Советов погибло – 9 человек. Арифметика несложная. Но только что руководитель медиков говорил, что из Белого дома вынесли 49 трупов?!? Власть запутывает следы… кровавых деяний.
* * *
Именно врачи доказали мне, что боец «Витязя», засевшего в Останкино, погиб не от пули ополченцев… Осколок какой-то арматуры или железяки перебил шейные позвонки, и молодой парень скончался на месте.
* * *
Наши спелеологи вывели через подземные ходы солдат и офицеров дивизии имени Дзержинского, которые перешли на сторону Верховного Совета. Так как их ожидал немедленный расстрел, необходимо было вывести их тайно. Штаб Ачалова выполнил свой долг. Парней вывели…
В газете «Комсомольская правда» появилась заметка «Судьба «дзержинцев» неизвестна». Журналисты пишут, что «еще 10 солдат… просто потерялись».
Штаб «дзержинки» пытается оправдаться: никто, мол, на сторону парламента не переходил, а одного солдата… захватили просто в плен.
Журналисты не исключают, что кто-то из них и погиб.
У нас другая информация. Она более достоверная. Президентские штурмовики и бейтаровцы расстреливали всех, кто был в камуфляже и военной форме. Кое-кто из дзержинцев принял мученическую смерть… Как утверждает разведчик Иванов, надо «проверить обстоятельства гибели майора дивизии С. А. Грицюка, рядовых О. М. Петрова и Ю. В. Лобова». Дело в том, что один из спелеологов, выводящий дзержинцев из Дома Советов, когда смотрел 7 октября по телевидению похороны погибших дзержинцев, будто бы узнал по знакомым чертам лица того офицера, которого спасал. Ошибиться было трудно. Но все-таки – лучше провести расследование…
* * *
Киевский врач С. А. Бахтиярова провела опрос свидетелей последних дней горящего Дома Советов. Нашла она и двух женщин, живущих рядом с парламентом и главное – рядом с Краснопресненским стадионом, где происходили расстрелы.
Эти страшные свидетельства опубликовала полностью газета «Литературная Россия». Читать их невозможно, но надо:
«…Мы живем на Дружинниковской. Нас, жильцов трех квартир, чуть ли не прикладами загнали в коридор, запретили в окна глядеть. Чтобы мы не знали, что они на стадионе, на «Красной пресне» творят! И мы, соседи, сговорились: пока – молчок, придет время – все расскажем…
– Видела – людей заводили на стадион. Затем слышала автоматные очереди.
– Всю ночь что-то жгли, жгли около «Красной пресни». Похоже, одежду с документами. Следы заметали… То-то, смекнула я, парнишка возле Дома Советов в кадре в телевизоре раздевался… Сидел в тельняшке – белобрысый, из улыбчивых. «Что за стриптиз?» – удивилась».
В той же «Литературной России» были опубликованы объективные заметки, свидетельства очевидца депутата И. Андронова:
«Внутри небольшого стадиона «Красная пресня» часть пленников расстреляли в упор у ограды из бетонных плит. На них остались следы пулевых пробоин автоматов и крупнокалиберного пулемета. Но меня загнали, к счастью, не туда, а во двор дома поблизости, где тоже стреляли и зверски били, ломая ребра, ноги, руки.
Казнь на стадионе видели жители окрестных домов из окон верхних этажей. Через две недели мне показывали там подобранные с окровавленной земли у места расстрела обрывки документов погибших…»
Ветеран-афганец Дмитрий Герасимов также свидетель расстрелов. Он без боязни и страха говорит правду: «Я выходил в толпе пленных, но был без «камуфа», поэтому отделался тем, что получил прикладом в лицо. Вытерев кровь, вдруг увидел троих «баркашовцев», которых просто вырвали из толпы. Одного из них я узнал. Это был Дима Егорычев. Их расстреляли у лестницы. Потом, когда произошла задержка в движении, я видел, как их тела волокли через двор…»
* * *
Свидетельствует заместитель директора службы «Ритуал» В. А. Тиганов:
«На 10 октября – 83 заявки, 60 уже выполнены. Хороним компактно, на лучших местах».
* * *
Свидетельствует художник А. Набатов:
«По моим субъективным подсчетам выходило, что погибло несколько сотен. Раненых из «Белого дома» не выносили… Это было видно защитникам, отступающим с этажа на этаж. Внутри «Белого дома» они вели активный ответный огонь».
* * *
Свидетельствует генерал-полковник В. А. Ачалов:
«Эта дикая жестокость ни на что не похожа. Не зря ведь потом целых три дня в Дом Советов не пускали работников прокуратуры. Все это время МВД и ОМОН чистили здание от крови и трупов».
* * *
Свидетельствует Валерия Воронцова:
«А когда началась настоящая бойня, на моих глазах убили подругу, с которой мы дружили больше 10 лет… А потом я оказалась между раненым в живот мужчиной и спецназовцем, с перекошенным от ненависти лицом. Я крикнула ему: «Не стреляй, он же ранен!», – на что спецназовец мне ответил: «Ранен, но не убит же…». Я бросилась и заслонила того мужчину, думала – в женщину тот подонок не выстрелит, но пули вошли в мою спину…
А потом, в замызганном, грязном подъезде меня, раненую, все время теряющую сознание, насиловали два омоновца. Я до сих пор слышу их слова о том, что, мол, эти мучения «причитаются Руцкому и Хасбулатову, но нам до них не добраться, потому все сполна получишь ты…»
Я пришла в себя через 4 дня в больнице (спасибо тому, кто меня нашел и отправил туда). А вышла из больницы я только 1 марта 1994 года… Я встала на ноги: спасибо врачам.
Отомстит ли им всем кто-нибудь за мою подругу, которая, умирая у меня на руках, сказала: «А все равно Руцкой – президент»?! Я бы хотела отомстить сама, но я женщина, мне всего 21 год, у меня нет сил и опыта. Я не знаю, как бороться с ельцинским зверьем – с оружием или с воззваниями в руках, но лично я знаю, что не смогу жить при этом режиме, руками которого я уничтожена, унижена и оскорблена. Знаете, выйдя из больницы, я не смогла жить в Москве. Не могу видеть этот (мой Родной!) город и его жителей. Я уехала к знакомым…»
* * *
Свидетельствует депутат России В. Котельников:
