– Я думал, ты не сможешь остановиться, – с сожалением признался он, отходя от нее. Он не пытался скрыть свое возбуждение, когда положил руки на бедра и встал перед Эммой.
– Меня остановил только страх, Келл, – сказала она, чувствуя себя маленькой и одинокой. – Я уверена, ты не позволяешь страху управлять тобой, но я всегда пасую перед ним.
– Бывает, и я пугаюсь, – признался он. – Я могу быть осторожным, но, как правило, рискую. Мне нечего терять.
– А мне есть что терять. Мне было нелегко остановиться, но я должна была.
– Почему? – Он пригладил пальцами свои густые волосы.
Ее пальцы покалывало от желания коснуться его волос. Боже, она совсем потеряла голову. Ей необходимо держаться от Келла подальше, избегать с ним встреч.
– Я знаю, какие сейчас могут быть последствия. Я стала очень осторожной.
Он кивнул, обошел вокруг стола и оперся о него бедром.
– Ты осторожничаешь себе во вред. Твоя нерешительность позволила мне завладеть твоей компанией.
Она прикусила нижнюю губу, понимая, что он прав. Смерть Гелио перевернула ее мир и оставила в душе пустоту. Прошедшие несколько месяцев, борясь с Келлом, Эмма по-прежнему испытывала страх.
– Я не могу жить так, как я жила. Ты заставил меня понять, что я должна измениться. Но начинать с тобой отношения неразумно. Это все усложнит.
– А кто говорил об отношениях? Мне достаточно одной близости, – сказал он, поиграв бровями и дерзко усмехнувшись.
– Ты сказал об одном поцелуе, но его оказалось недостаточно, – осторожно ответила она.
– Верно. Я сказал. – Он присел на стул для посетителей, наклонился вперед, положил локти на колени и минуту пялился в пол.
Она снова увидела, что на самом деле Келл обычный человек, а не бизнес-робот, которым он представляется. Он не автомат. Он просто пытается разобраться в своей жизни, как это делает Эмма. Они оба обременены семейным наследием и враждой, которая породила алчность с одной стороны и горечь с другой. Победителей среди враждующих семей не было, если не считать ее сестер и его двоюродных братьев.
– Если бы я верила, будто есть хотя бы половина шанса, что мы можем сблизиться и продолжать работать вместе, я бы согласилась. – Произнеся эти слова, она сразу поняла, что лжет. Келл снова пробудил в ней чувственность. После смерти Гелио она решила, что больше не желает так сильно привязываться к кому-нибудь эмоционально. Она решила любить только Сэмми и своих сестер. Ей уже стало неспокойно, когда у сестер появились дети, потому что она начала о них беспокоиться. Например, у Ханны на прошлой неделе долго была высокая температура. К счастью, температуру сбили через несколько часов в больнице.
Тогда Эмма не находила себе места. Она волновалась за Джесси и малышку Ханну, понимая, как хрупка жизнь.
Она задавалась вопросом, следует ли ей в самом деле отказаться от шанса быть с Келлом, потому что это не закончится хорошо. Но ведь никто не гарантирует, что завтра будет новый день.
В дверь постучали. В кабинет вошла Джесси.
– Извините. Я не знала, что у вас совещание.
– Заходи, – сказал Келл. – У нас для тебя задание.
Эмма прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбнуться, когда увидела, что Джесси медлит.
– Какое задание?
– Фокус-группа. Это ведь по твоей части?
– Да, – ответила она. – А почему ты говоришь так зловеще? Тебе же нравится со мной работать, не так ли? – Темноволосая Джесси носила каре с прядями, которые были длиннее спереди, и челкой, закрывающей один глаз.
– Мы хотим, чтобы ты занялась группой, состоящей из трехлетних детей, – сказал Келл. – Эмма обо всем тебе расскажет.
– Что?
– Мы обсудим это позже, – произнесла Эмма. – Ты можешь оставить нас на несколько минут?
– Что?
– Уходи, – сказала Эмма.
Джесси покинула офис, что-то бормоча себе под нос.
Эмма увидела едва заметную улыбку Келла, и у нее потеплело на душе.
– Давай поговорим о делах. А вечером я приглашаю тебя поужинать у меня дома.
– Что?
– Теперь ты ведешь себя как Джесси.
– Хорошо. Я приду на ужин, – произнес он.
Келл приехал домой к Эмме раньше положенного времени не потому, что беспокоился. О чем ему беспокоиться? У него есть все, что он может только пожелать, поэтому ужин в шикарном особняке Малибу – обычное дело.
Он старался убедить себя, что его влечет к Эмме только физически. Однако ситуация складывалась так, что у него возникло ощущение, будто он теряет решимость. А без решимости ему не жить. Он давным-давно усвоил, что ему придется всегда быть одному.
Но когда на его пути встречалась привлекательная женщина, он не упускал случая с ней сойтись. Келл видел, как постепенно ожесточался его дед, Томас, не только из-за сорванной сделки с Чандлерами, но и потому, что его навязчивая идея отомстить Грегори Чандлеру лишила его жены, а потом и сына. Старик считал, что Чандлеры украли у него все.
Сидя перед домом Эммы, Келл размышлял, какую часть его влечения к ней можно объяснить страстью и можно ли полагаться на такое примитивное чувство. Такое ощущение, что он хочет отомстить ей за своего деда. Зря он согласился с ней поужинать. А страсть к ней может его погубить.
Он не понимал, почему ведет себя как дурак.
Дело в том, что он не мог спокойно наблюдать за своими двоюродными братьями, которые сошлись с сестрами Эммы. И он солгал бы самому себе, отрицая, что ему неловко оставаться холостяком на семейных вечеринках. Хотя он может на них не ходить.
И потом, не нужно забывать про его ожесточенного одинокого деда. Келл не желал быть на него похожим. До чего все-таки сложна жизнь.
Несколько коротких месяцев назад Келл приготовился мстить, но не предусмотрел, что будет испытывать непредсказуемые эмоции.
Он вышел из «порше» и пошел к входной двери дома Эммы. Он принес небольшой подарок для Сэмми, а для Эммы ничего. Именно так он хотел обмануть себя и убедить, будто идет не на свидание, а на встречу с ребенком, у которого намерен узнать, какие компьютерные игры он предпочитает.
Но и это была ложь.
Келл постоянно врет себе последние дни.
Он постучал в дверь и услышал стук колес на кафельном полу. Затем дверь открылась.
– Привет! – сказал Сэмми. Малыш был совсем не похож на Эмму. Келл заметил его сильное сходство с отцом, Гелио Сервентесом, гонщиком «Формула 1».
– Привет! Можно войти?
– Нечего и спрашивать, – произнесла Эмма, встав за спиной сына. На ней были кремовые легинсы, длинный мягкий розовый свитер до середины бедра и тапочки в виде динозавров.
