– Этого не может быть, – ошеломленно пробормотала она.
– Может.
Невероятно! Она едва окончила среднюю школу.
– Ты смеешься надо мной.
– Он утверждает, что дневник берет за душу.
– Не может быть, – повторила Люси.
– Он согласен представлять тебя. Ричард подчеркнул, что будет непросто, и посоветовал не очень надеяться. Он просил тебя подумать еще раз и позвонить ему.
– О боже, – пролепетала она. – Это невероятно.
– А я нисколько не удивлен, – возразил Тони. – Я убежден, что его кто-нибудь купит.
Мать в течение многих лет внушала Люси, что из нее ничего не выйдет, и она начала ей верить. И вот она в одном шаге от того, чтобы стать автором, чье произведение готовы напечатать. У нее закружилась голова.
– Так ты согласишься?
– Я никогда не думала, что нечто подобное произойдет со мной, – призналась она.
– Хочешь верь, хочешь нет, но ты самая что ни на есть неординарная женщина, Люси.
– Спасибо, – улыбнулась она, обнимая его.
– Я ничего не сделал. Это все ты.
Она обхватила ладонями его лицо:
– Нет. Без тебя я никогда не осмелилась бы дать кому-нибудь почитать дневник. Твоя вера в меня дарит мне веру в себя.
– С первой секунды знакомства с тобой я почувствовал, что тебе на роду написано совершить что-то значительное, – заявил Тони.
И Люси была готова ему поверить.
Глава 12
Несколько дней Тони размышлял, как ему поступить. С кем поговорить? С мамой, отцом? Дядей Демитрио? Если они лгали ему столько времени, скажут ли правду сейчас?
Подсознание все решило за него. После делового ужина он вышел из ресторана и собирался отправиться на работу, однако оказался… на подъездной дорожке к дому родителей.
Мать открыла дверь до того, как Тони успел постучать.
– Какой приятный сюрприз, – сказала она, лучась улыбкой, которая, впрочем, не касалась ее глаз. – Заходи, я только что приготовила кофе.
Он последовал за ней на кухню.
– Я ничего не хочу.
Она словно не слышала его.
– Сейчас налью тебе чашечку.
Мать достала чашки, сахар и молоко, хотя они пили черный кофе.
Люси была такой же подвижной, не умела подолгу сидеть на одном месте. Ей постоянно надо было что-то делать, чем-то заниматься. Она смотрела на мир восхищенными глазами ребенка.
Если задуматься, его мама и Люси были очень похожи.
Сара поставила чашку с кофе, который Тони не собирался пить, на стойку, рядом с ним – молоко и сахар, которые не понадобятся. Было немного забавно наблюдать, как мать нервничает, так как это случалось редко. И не предвещало ничего хорошего.
– Полагаю, папа рассказал тебе об инциденте у деда, – начал Тони. – И упомянул, что Роза заявила, что ей известны наши тайны.
– Я с самого начала чувствовала, что с ней что-то не так. – Сара наполнила свою чашку. – Я говорила твоему отцу, что она неуравновешенная.
– Забавно, что ты упомянула моего отца.
Они болтали, чтобы выиграть время. Треп быстро ему приелся.
– Мам, думаю, ты догадываешься, почему я приехал. Так скажи то, что должна сказать. После всех этих лет правда станет для тебя облегчением.
Сара поднесла дрожащую руку ко рту, в ее глазах засверкали слезы.
– Демитрио – мой отец? – прямо спросил Тони.
Она зажмурилась и кивнула:
– Да.
Тони ошибался, считая, что он к этому готов.
Предполагать и услышать правду – не одно и то же. Не прочти он дневник Люси, в ярости покинул бы родительский дом. Сейчас же он думал о том, в каком аду жила его мать.
Мужчина, который его вырастил, не был его биологическим отцом, но это ничего не меняло. Родители любили и заботились о нем. Только это имеет значение.
Хлопнула входная дверь, и сердце его на миг замерло. Когда в кухню вошли Антонио-старший и дядя Демитрио, и без того бледное лицо Сары побелело.
– Что вы здесь делаете? – дрожащим голосом поинтересовалась она.
– Я попросил их приехать, – сказал Тони. – Мы поговорим. Нам давно стоило поговорить об этом.
Демитрио и его мать взглянули друг на друга, затем поспешно отвели взгляды. Отец покачал головой.
Их нежелание признаваться вызвало у Тони глухое раздражение.
– Вы должны сказать мне правду. Ведите себя, как взрослые люди. Поговорите друг с другом. Поговорите со мной.
Демитрио нахмурился:
– Следи за своими словами.
У него еще хватает смелости указывать ему! Тони обуздал гнев и, глядя ему в глаза, бросил:
– Не говори мне, что делать.
– Я твой отец.
Нет, понял Тони, не отец. Его настоящим отцом является Антонио Кароселли.
– Я люблю тебя и считаю чудесным человеком, но ты не мой отец. Чтобы называться отцом, надо заслужить это.
Демитрио вздрогнул.
– Не думал, что это может так жечь. – Ему стоило подумать об этом тридцать пять лет назад. – Я всегда надеялся, что однажды мы станем отцом и сыном.
– Такое было бы возможно, если бы ты не ждал столько времени.
– Мы сочли, что так будет лучше для тебя, – вмешался Антонио-старший.
– Ты знал, что моя мама беременна, до того, как ушел в армию? – спросил Тони дядю.
– Нет. Но, услышав о ее беременности, я начал подозревать, что ребенок может быть моим. Однако твоя мама уже вышла замуж за моего брата. Что я мог сделать? Правда стала мне известна, когда ты был уже подростком.
– Если ты подозревал, можно было спросить.
– Я не спросил, о чем буду сожалеть до конца жизни.
– Мне должно стать легче от этого?
Его отец встал рядом с Демитрио:
– Если тебе нужно кого-нибудь обвинить, вини меня. Именно я убедил твою мать ничего не говорить ему. А когда правда все-таки выплыла наружу, именно я заставил Демитрио дать клятву молчать. Он хотел, чтобы ты все знал, и в последнее время давил на нас. А мы не были готовы.
– И когда же вы были бы готовы?
– Пойми, – вступила в разговор мать, – мы лишь хотели сделать так, как лучше для тебя.
– Обманывая меня? – не сдержав гнева и горечи, поинтересовался Тони. Он старался судить непредвзято, взглянуть на ситуацию их глазами, но оправдания трех близких ему людей звучали неубедительно. – Я пока не вижу, чтобы вы принимали в расчет мои чувства. Мне кажется, вы просто пытались утаить свои грешки.
