Она никак не могла успокоиться. Ей не хватало шума. Она любила шум. Он ее успокаивал. Если бы она ужинала в своей квартире или в доме родителей, вернее, в доме отца, то включила бы радио.
Но здесь, в убежище, царила тяжелая и гнетущая тишина.
– Вам не нравится еда, которую вы приготовили? – спросил Павел.
Посмотрев вниз, Эмили обнаружила, что гоняет макароны вилкой по тарелке.
– Я не очень голодна, – призналась она и намеренно весело прибавила: – Говорят, шеф-повар теряет аппетит, когда приходит время поесть.
– По-моему, вкусно, – сказал Павел, отправляя в рот большую порцию макарон, чтобы подтвердить свои слова.
Эмили не сдержала улыбки, несмотря на то что от напряжения у нее скрутило живот. Как она может спокойно ужинать, когда Павел сидит к ней так близко, что она может коснуться ступней его ноги?
В его присутствии она раскисает, и ей это совсем не нравится. Эмили чувствовала себя предательницей за то, что считает врага своего отца таким хорошим человеком. И таким чертовски сексуальным…
Павел не оставил Эмили выбора, кроме как приехать на остров Алина. Ее отчаянная попытка помочь своему отцу привела к обратному эффекту.
И все же за то короткое время, что они провели вместе, Павел заботился о ней так, как не заботился никто. Он разыскал ее у водопада, беспокоясь, что она голодна. Он пришел за ней в лагуну, потому что хотел отвести ее в безопасное место из-за надвигающегося шторма. Даже его гнев по поводу того, что она плавала под водой, спровоцировала озабоченность ее благополучием.
Эмили не помнила, когда в последний кто-то беспокоился о ее безопасности. Но если она хочет оставаться благоразумной, нужно продолжать злиться на Павла.
А как ей на него злиться, если каждый раз, глядя в его притягательные серые глаза, она испытывает трепет? Она подождала, пока он доест, потом встала.
– Посидите спокойно, – сказал Павел, собирая тарелки. – Вы готовили ужин, а я помою посуду.
Как только он повернулся к ней спиной, Эмили выдохнула. Казалось, она сидела затаив дыхание в течение всего ужина.
Пока она смотрела, как он загружает посуду в посудомоечную машину, восхищаясь упругостью его ягодиц под толстой хлопчатобумажной тканью шортов, в ее теле проснулось странное ощущение восторга.
Решив взять себя в руки, Эмили подумала, что действительно должна отдохнуть. Сделав еще один глоток рома с колой, она положила босые ноги на стул, на котором недавно сидел Павел.
– Из вас получится отличный муж-домосед, – лениво заметила она. Он так тщательно вытирал рабочую поверхность стола, что вполне мог стереть ее покрытие.
Павел хмыкнул:
– Я так понимаю, подобная перспектива вас не прельщает?
И тут Эмили поняла, что ничего не знает о его личной жизни. Ничего. Есть ли у него женщина? Наверняка. Богач вроде Павла вскружит голову любой женщине, просто посмотрев на нее своими потрясающими серыми глазами.
Он снова хмыкнул.
– Вы вообще собираетесь жениться? – спросила она.
Павел перестал вытирать стол и вперился в Эмили взглядом:
– Что вы пристали ко мне с расспросами?
– Мне скучно, – солгала она, пожав плечами. – Именно вы затащили меня в убежище, где нет ничего, чтобы скоротать время.
– Вы не можете скучать молча?
– А зачем? Я вас раздражаю?
– Да.
– Ладно.
На его губах появилась полуулыбка, он мрачно покачал головой.
– Вы будете отвечать на мой вопрос? – не унималась Эмили.
– Нет. Я вряд ли когда-нибудь женюсь. Вернее, я никогда не женюсь.
– Довольно убедительно!
– Потому что так и есть.
– Почему вы не хотите жениться?
Павел повернул голову и бросил на Эмили мрачный взгляд.
– А почему у вас нет мужчины? – возразил он. – Как давно вы одна?
– Семь лет.
Павел прислонился бедром к столу и сложил руки на груди:
– Так долго?
– Ага.
– И никаких романов?
– Не-а. Я работаю в индустрии моды. Подавляющее большинство холостяков, с которыми я работаю, геи. Я редко встречаю подходящих мужчин. – Эмили изо всех сил старалась говорить беспечно. Ладно, она преувеличивает, но это был испытанный и проверенный ответ, который она дает уже много лет. Уж лучше так, чем признаваться, что все мужчины заставляют ее чувствовать себя неадекватной и второсортной.
Эмили давно смирилась с тем, что не встретит настоящую любовь. Она устала ее искать. Эмили была ребенком, когда у ее отца случилась тяжелая депрессия. Но он выкарабкался. Ради своей жены, но никак не ради дочери. Эмили никогда не сомневалась в его любви к ней, но она ни разу не была той соломинкой, за которую ухватился бы ее отец, спасаясь от гибели.
Эмили помрачнела, у нее испортилось настроение. Пора сменить тему разговора.
– Раз уж разговоры о браке бросают нас обоих в холодный пот, расскажите мне, зачем вы покупаете компанию Плющенко? – спросила она. – У вас личный интерес?
– Почему вы так решили?
– Вы не потащили бы женщину на край света, если бы не личный интерес.
Хотя одного упоминания о Плющенко было достаточно, чтобы испортить настроение Павлу, он улыбнулся:
– Вы были журналистом в прошлой жизни?
– Вы бы знали об этом, если бы потрудились спросить о моей работе, – язвительно сказала она.
– Вы мне слова не даете вставить. – Павел выгнул бровь. – Вы задаете больше вопросов, чем следователь на допросе в КГБ.
– Потому что я неисправимо любопытная.
Взяв бутылку вина, он подошел к столу.
– Расскажите мне о вашей работе, а потом я, возможно, расскажу вам о своих отношениях с Маратом Плющенко. – Он наполнил оба бокала вином, потом отодвинул в сторону свой стул, на который Эмили положила ноги.
На мгновение он подумал, что она положит ноги ему на колени, и от предвкушения у него стало покалывать кожу.
Эмили отпила вино.
– Вы хотите знать о моей работе?
– Хочу. – Его осенило, что он желает знать о ней гораздо больше. Эмили Ричардсон – самый интригующий человек, которого он встречал за долгое время. Она проявляет чудеса бесстрашия, когда нужно защитить тех, кого она любит. – Вы говорите, что работаете в индустрии моды?
– Я дизайнер в доме моды «Александер».
– Ага. – Он кивнул. – Вы работаете на Хьюго Александера?
– Да.
– Все встает на свои места.
Дом моды «Александер» был одним из ведущих домов моды Великобритании, известный театральной, кричащей одеждой. Модели Хьюго Александера привлекали редакторов модных журналов во всем мире и будоражили воображение публики. И Павел собирался купить этот дом моды.
