– По-моему, мы все заслужили праздник, – тихо произнес Павел ей на ухо.
Вздрогнув, Эмили подняла лицо, чтобы посмотреть на него. Павел стоял, непринужденно сложив руки на широкой груди, и горделиво оглядывал свой остров.
– Чем я могу помочь? – спросила она.
Он быстро улыбнулся, обнажив белые зубы:
– Помоги мне с барбекю.
– Ты умеешь готовить?
– Барбекю – мой конек, – ответил он.
– Ты делал это раньше?
Он поднял плечо:
– Несколько раз.
Павел снова ее удивил.
Вскоре везде слышались смех и разговоры. Два десятка сотрудников Павла решили на один вечер забыть о заботах. Еды было вдоволь, вино текло рекой. Теплая погода и черное небо со сверкающими звездами, похожими на крошечные драгоценные камни, прибавляли вечеринке очарования.
У всех было хорошее настроение. Улыбался даже Павел, занимаясь барбекю. Эмили относила на столы подносы с готовыми ребрышками, куриными грудками, королевскими креветками, шашлыком… Список блюд был бесконечным.
Эмили так много общалась и была так занята, что почти не разговаривала с Павлом. Однако это не мешало ей чувствовать его присутствие.
Для человека, отчаянно старающегося выбраться с острова, он был явно доволен тем, что происходит вокруг. Глядя на него, никто бы не сказал, что Павел хочет куда-то уехать.
Заметив, что его бокал опустел, Эмили налила Павлу пива.
– Присядешь?
– Я дожарю стейки, а потом присоединюсь к тебе, – пообещал он, беря у нее бокал. – Спасибо.
– Всегда к твоим услугам.
От его улыбки у нее засосало под ложечкой и стало легко на душе. Она поспешила обратно к столам.
Павел наблюдал, как Эмили оживленно разговаривает с его персоналом.
Ему хотелось строить отношения с людьми так же непринужденно, как делала она, но он был довольно замкнутым человеком. Он пропустил большую часть школьного обучения из-за болезни, поэтому, когда выздоровел, стал изгоем. Пять лет – долгий период в жизни ребенка. Павел не умел заводить друзей. Если бы не Андрей, который взял его под свое крыло, воспитывал в нем уверенность в собственных силах и говорил, что не нужно расстраиваться, если сверстники не приглашают тебя на вечеринки, еще неизвестно, что стало бы с Павлом. Он нашел свою нишу в жизни, но всегда помнил, что везде будет чужаком. Даже прячась под крылом Андрея, Павел знал, что с каждым днем Марат ненавидит его все сильнее.
Не потому ли Павел так страстно хотел удержать Яну? Вероятно, он решил, что рядом с ней может быть самим собой.
Павел попытался представить себе, какой стала бы его жизнь, если бы он наконец не признал, что Яна превратилась в тусклый алмаз. У него похолодело в груди.
Павел посмотрел на Эмили. Она сшила замечательное платье.
Цвет платья – оттенок огненного опала – был ослепительно жизнерадостным. Если бы Эмили прошла путь Яны, подвергаясь эмоциональному шантажу, то, вероятно, тоже превратилась бы в тень, отказываясь от своих желаний.
Об этом Павел никогда не узнает. Он ни за что не позволит Эмили последовать путем Яны.
Павел уселся в конце стола. Он посмотрел на Эмили другими глазами. Он наблюдал, как она встает и идет танцевать вокруг костра с молодыми людьми из его персонала. Подол ее великолепного наряда развевался, пока она кружилась в такт музыке. Садовник, Оливер, пел регги и бренчал на гитаре. Ее нежные руки поднимались вверх, чтобы аплодировать, и покачивались, черные кудри разметались во все стороны. Павел чувствовал, как она излучает энергию. Его тянуло к Эмили.
У него заныло в груди, и он отпил пива, словно оно могло его успокоить.
Вдруг Эмили поймала его взгляд и замерла на мгновение. Потом одна из девушек схватила ее за руку и потащила танцевать.
Павел мог смотреть на нее часами. У него ёкнуло сердце, когда она подхватила на руки Аву – двухлетнюю племянницу Валерии, которая жила на острове с родителями, работающими на Павла.
Он не мог слышать восторженный визг Авы, но он его почувствовал.
Эмили станет фантастической матерью, энергичной и любящей – какой была мать Павла, прежде чем он предал ее любовь.
Он по-прежнему помнил, каким было ее лицо, когда он уходил из дому.
– Павел, – говорила мама. – Андрей любит тебя. Он никогда бы не предпочел тебе Марата. Для него вы равны.
– Ты не слышала нашего разговора, – усмехнулся Павел, не скрывая боль и гнев. – Он думает, что Марат заслуживает места в совете директоров только потому, что тот его родной сын.
– Он не это имел в виду… Павел не дал ей договорить:
– Значит, ты на его стороне? А я думал, моя мать меня поддержит.
– Сейчас не время принимать чью-то сторону…
– Я считаю иначе. И я вижу, ты сделала выбор. Я мог бы обратиться к тебе за поддержкой, но она мне не нужна. Мне осточертели семейные связи и одержимость родословными. Кукушонок покидает гнездо.
Возможно, Павел повел бы себя иначе, если бы накануне не получил результаты анализов, похоронившие его мечту создать собственную семью.
Он помнил ощущение беспомощности, когда узнал, что его жизнь ничего не стоит. Он ни на что не способен. Женщина, которая его родила, мужчина, его воспитавший, – они оба отказались его поддержать. Павел остался один. Поэтому он вынудил Яну остаться.
После почти двух лет страданий Павел погрузился с головой в работу, решив добиться успеха самостоятельно, а потом понял, как поступает с Яной, и отпустил ее.
Подошедший Луис заставил Павла переключить внимание с грустных воспоминаний на непринужденный разговор о лодках и островной жизни. К тому времени, когда Луис хлопнул его по спине и пожелал спокойной ночи, Эмили уже не танцевала.
Павел машинально посмотрел на лагуну и улыбнулся, когда увидел, что Эмили бредет по воде, которая доходит до середины ее икр.
Он поднялся и направился к ней. У воды он разулся и закатал джинсы.
– Я знала, что это ты. – Эмили обернулась и улыбнулась ему.
– Я просто хочу убедиться, что ты не собираешься плавать, – сказал Павел.
– Я об этом подумывала, – призналась она. – Может быть, позже, когда все лягут спать. Ты должен ко мне присоединиться.
Эмили отправилась в лагуну потому, что ей требовалось больше свободного пространства. Ей хотелось уйти от Павла на небольшое расстояние и побороть желание подбежать к нему и потащить танцевать.
Танцуя, она чувствовала его взгляд. Всякий раз, когда у нее лопалось терпение, она оглядывалась на Павла, и у нее замирало сердце. Он сидел один и пил пиво, пока вокруг веселились люди, для которых он устроил праздник.
– Я плавать не буду, – произнес он. – Не все морские лагуны дружелюбны. Особенно ночью.
