– Вы меня не совсем верно поняли. – Павел огорчился, увидев, как она побледнела. Вероятно, она считает его чудовищем. – Я не могу рисковать тем, что вы знаете специфику предстоящей сделки, поэтому мне нужно, чтобы вы исчезли на неделю. – И он знал идеальное место, куда ее отвезти.
Эмили в изумлении уставилась на него:
– Вы шутите?
– Я предельно серьезен.
– Я не сомневаюсь в этом. Но я никуда не поеду.
– Вы поедете. Я оправдаю вашего отца, а вы на неделю уйдете в подполье.
Раз она хочет восстановить доброе имя своего отца, так тому и быть. Из компании пропало сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Ее отец единственный, кто мог взять деньги.
У Эмили засосало под ложечкой, но она заставила себя рассуждать здраво.
– Я не могу просто так уехать, – сказала она. – На мне обязательства.
– Вы не думали о своих обязательствах, когда незаконно проникали в мой офис.
– Да, но я планировала потерять всего пару дней, если меня поймают. Я не думала, что вы меня застукаете. Мне сказали, вы в Милане.
– Вы действительно удивительно хорошо информированы.
Его роскошные губы изогнулись в подобии улыбки. Роскошные губы? Что с ней происходит?
– Но я узнаю, кто ваш осведомитель.
Она одарила его натянутой улыбкой, словно говоря «помечтай-помечтай». Эмили никогда не выдаст подругу, особенно такому опасному человеку, как Павел Вершинин, который ради забавы губит здоровье и репутацию людей.
Павел поднялся и посмотрел на часы:
– Я даю вам пять минут, чтобы принять решение: свобода вашего отца в обмен на вашу.
– А куда же я денусь? – спросила она. – Мне некуда ехать.
– Я знаю, куда вас отвезти. Там безопасно и уединенно.
Оставив Эмили в кабинете, Павел открыл смежную дверь и вошел в соседнюю комнату. «Она согласится». Он вытащил телефон и отправил электронное письмо своей секретарше, требуя перенести все его встречи на ближайшие двое суток. Потом он организовал отъезд Эмили из страны.
Сопроводив ее на остров Алина, он вернется в Европу через тридцать шесть часов. И все же Павлу не нравилось полагаться на случай. Он должен быть в офисе, если возникнут неожиданные проблемы, а не на другом конце света с воровкой и шантажисткой.
Дверь открылась, и Эмили ворвалась в комнату Павла, куда запрещалось входить даже его секретарше. Ее волосы растрепались, черные кудрявые пряди ниспадали на лицо и спину.
– Если я соглашусь на похищение, то мне нужны письменные гарантии того, что вы оправдаете моего отца, – выпалила она.
– Я уже согласился это сделать.
– Я хочу получить письменные гарантии. Я сомневаюсь, что он когда-либо вернется к работе, поэтому желаю, чтобы вы задним числом выплатили ему пособие, в котором ему отказывали, пока он находился в числе подозреваемых. Я хочу, чтобы вы заплатили ему четверть миллиона фунтов стерлингов.
Павел покачал головой, почти смеясь от ее наглости:
– Ваши требования смехотворны.
Эмили пожала плечами:
– Это мои условия. Если вы примете их, то и я соглашусь с вашими требованиями.
– По-моему, вы забыли, от кого здесь все зависит. На волоске висит судьба не моего отца.
– Согласна. Но ваша сделка с Плющенко тоже висит на волоске. – Эмили притворно-сладко улыбнулась. – Либо вы соглашаетесь на мои условия, либо я обо всем расскажу. Мы можем назвать нашу сделку взаимовыгодной. Но если определение «сделка» вам не нравится, пусть это будет взаимовыгодный шантаж.
Никогда еще Эмили не удостаивалась такого искреннего презрения. Но она отказывалась трусить. Ей наплевать, зачем Павел хочет выкупить фирму
Плющенко. Несомненно одно: для него это нечто большее, чем просто бизнес-решение. Либо так, либо этот человек сумасшедший, потому что никто не стал бы сопровождать сделку такой секретностью.
Вероятно, у Павла Вершинина личные мотивы. И если он использует эмоции Эмили, чтобы добиться своего, то и она вправе играть у него на нервах для собственной выгоды.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он резко кивнул:
– Я согласен на ваши требования в отношении вашего отца, но вы исчезнете до тех пор, пока я не заключу сделку. Если вы решили болтать и по глупости сорвете мне сделку, я лично уничтожу вас и вашего отца.
Павел подъехал к дому в пригороде Лондона по адресу, который назвала ему Эмили.
– Вы живете здесь? – Уютный домик, построенный в ложном стиле эпохи Тюдоров, был совсем не похож на жилище, которое представлял себе Павел.
– Это дом моего отца, – отрезала Эмили. – Я жила в квартире, но месяц назад вернулась сюда.
– Должно быть, ваши дела плохи, раз вы вернулись в родительский дом.
Она одарила его жестким взглядом:
– Не воображайте, будто знаете меня или мою жизнь. Мне нужно двадцать минут, чтобы уладить кое-какие дела и собрать вещи.
Павел открыл дверцу автомобиля и пристально посмотрел на Эмили:
– Я иду с вами.
– Ни в коем случае.
– Выбора у вас нет. Пока мы не приедем в место назначения, я с вас глаз не спущу.
Она с вызовом сверкнула глазами:
– Если вы скажете или сделаете что-нибудь, что побеспокоит моего отца, о нашем соглашении придется забыть.
– Тогда вы будете сами расхлебывать последствия.
– Как и вы. – Внезапно ее лицо преобразилось и стало почти по-детски мягким. – Пожалуйста, Павел. Ему сейчас очень плохо. Вы, вероятно, с ним не встретитесь, но, если вы его увидите, прошу вас, будьте с ним добрее.
Павла не беспокоили чувства ее отца. Однако он уступил ее искренней мольбе:
– Я не скажу ничего, что может его расстроить.
Выражение лица Эмили снова стало суровым, и она решительно выбралась из машины.
– Тогда пошли.
Павел последовал за ней через парадный вход в просторный, уютный дом.
– Папа?! – крикнула она, стоя у лестницы. – Это я. Я сейчас принесу тебе чай. – Не дожидаясь ответа, она направилась в большую кухню-столовую, включила чайник и протянула руку к трубке домашнего телефона.
Павел схватил ее за запястье прежде, чем она успела набрать номер:
– Кому вы звоните?
– Своему брату. Я говорила, что мне нужно уладить кое-какие дела. Отпустите мою руку.
Не доверяя Эмили, Павел все же подчинился и отошел, но недостаточно далеко для того, чтобы оказаться не в состоянии отключить телефон, если она что-то затеет.
– Джеймс? – сказала она в трубку. – Это я. Слушай, извини, что предупреждаю так поздно, но мне нужно, чтобы ты приехал и побыл с папой всю следующую неделю, а не только сегодня.
