С крылатыми полками:
Там брошен в прах и меч, и щит,
И устлан путь врагами.
(В. Жуковский)
За годы воинской службы Александр Никитич Сеславин принял участие в 74-х больших и малых сражениях, пять раз был ранен, из-за полученных ранений вынужден с 1816-го года отправиться на лечение за границу. По возвращении в Россию 17-го августа 1820-го года он был уволен «по болезни за ранами».
А. С. Фигнер
Александр Самойлович Фигнер (1787–1813) – полковник русской армии, отличившийся в войне 1812-го года, создатель партизанского (диверсионного) отряда, действующего в тылу французской армии на территории России, Польши и Германии, потомок старого немецкого рода, переселившегося в Россию при Петре I. Отец его в последние годы жизни был вице-губернатором Псковской губернии.
А. С. Фигнер, окончив курс во 2-м Кадетском корпусе, в 1805-м году был выпущен подпоручиком в артиллерийский полк и в том же году отправился с экспедицией генерал-лейтенанта М. М. Бороздина на остров Корфу, был откомандирован Милан, где в совершенстве изучил итальянский язык. В 1808-м году был переведён в Молдавскую армию; с началом турецкого похода в 1810-го года Фигнер, в чине поручика, принял участие во взятии Туртукая и Рущука, при последнем деле он отличился, измерив глубину рва вокруг крепости, за что получил орден Св. Георгия 4-ой степени.
Когда французская армия перешла через Неман, Александр Фигнер находился в составе 4-го пехотного корпуса, отступающего вместе с войсками 1-й Западной армии Барклая-де-Толли. В руках врага оставались Вильно, Минск, Могилев. В бою под Островно батарея Фигнера целый день обстреливала наступающую конницу маршала Мюрата и не позволила французам продвинуться вперёд.
А. С. Фигнер
После отхода русской армии от Москвы, будучи представленным Ермоловым лично Кутузову, Фигнер получил задание проникнуть в Москву в качестве разведчика, но у него было тайное намерение – убить Наполеона. Сделать ему это не удалось, но благодаря сноровке и знанию иностранных языков, он добывал нужные сведения и сообщал их в главную квартиру.
Набрав небольшой отряд из охотников и отставших от армии солдат, Фигнер при содействии крестьян стал тревожить тыловые сообщения противника и своими отважными предприятиями навёл такой страх на противника, что за его голову Наполеоном была обещана награда, однако все старания захватить Фигнера остались бесплодными; несколько раз окружённый врагами, он спасался.
Получив в своё подчинение 600 кавалеристов и казаков, Фигнер вместе с Давыдовым и Сеславиным включился в партизанскую войну. «Вверенным мне отрядом, – писал он в одном из рапортов, – о причинении вреда донести честь имею следующее:
1) в окрестностях Москвы истреблено всё продовольствие,
2) в сёлах, лежащих между Тульскою и Звенигородскою дорогою, побито до 400 человек,
3) на Можайской дороге взорван парк, 6 батарейных орудий приведено в совершенную негодность, а 18 ящиков, сим орудиям принадлежавших, взорваны. При орудиях взяты: 4 офицера и рядовых 586, убито офицеров 3 и великое число рядовых».
Когда началось отступление французов, Фигнер вместе с Сеславиным отбил у них целый транспорт с драгоценностями, награбленными в столице.
«Неприятель, рассеясь большими партиями, – докладывал Фигнер, – ищет скрывающихся по лесу мужиков и лишает их сначала последнего имущества, а потом и жизни. Все таковые изверги, попадавшиеся мне весьма часто, предаваемы были ожесточенным жителям или расстреливаемы на месте».
Действия Фигнера поражали дерзостью и бесстрашием. За свои подвиги он был произведён в подполковники (позже стал полковником), 9-го ноября Давыдов, Сеславин и Фигнер атаковали у деревни Лихово (в сорока километрах от Ельни) двухтысячную бригаду генерала Ожеро.
Во время отступления Наполеона к Смоленску бригада Ожеро остановилась в Лихово. Партизанские отряды Давыдова, Сеславина и Фигнера, действовавшие южнее Смоленской дороги, соединились в селе Дубасицы и, узнав о расположении вблизи отряда противника (численностью около 2500 человек), решили атаковать его.
Соотношение сил было не в пользу партизан (около 1500 человек при 4-х орудиях), и поэтому они обратились за помощью к Орлову-Денисову, следовавшему на Ельню. Он присоединился к партизанам и принял на себя командование объединёнными силами. Было решено немедленно начать атаку на Лихово.
Спешив казаков, Давыдов повёл наступление, Сеславин расположился правее Давыдова. Орлов-Денисов стал на правом фланге, держа под наблюдением дорогу из Лихова в Долгомостье. Фигнер был в резерве. Попытки французов атаковать правый фланг русских не увенчались успехом. В это время на помощь Ожеро из Долгомостья было направлено 2000 французских кирасир, которые были атакованы Орловым-Денисовым и рассеяны.
Французы дрались отчаянно. Около сотни пехотинцев засели в сараях на окраине и плотным ружейным огнём прижали улан к земле. По стрелкам открыли артиллерийский огонь прямой наводкой. Лихово запылало, Фигнер сел на коня и поехал к Ожеро парламентёром, безвыходное положение войск Ожеро заставило французов сдаться в плен (60 офицеров, около 2000 солдат).
Бой под Лихово стал показателен в смысле успешного взаимодействием партизанских отрядов с регулярными русскими войсками («Советская военная энциклопедия», т. 5). По словам М. И. Кутузова, «победа сия тем более знаменита, что в первый раз в продолжение нынешней кампании неприятельский корпус положил перед нами оружие».
О Фигнере Кутузов писал свой жене: «Погляди на него пристально, это – человек необыкновенный, я этакой высокой души ещё не видал, он фанатик храбрости и патриотизма, и Бог знает, чего он не предпримет». Благородство и великодушие Фигнера отмечалось и другими современниками. Только Денис Давыдов характеризует его весьма нелестно как человека, отдавая, впрочем, ему должное как воину.
Ряд удачных операций и участие в деле при селе Лихове принесли Фигнеру чин подполковника и перевод в гвардейскую артиллерию.
Наш Фигнер старцем в стан врагов
Идёт во мраке ночи;
Как тень, прокрался вкруг шатров.
Всё зрели быстры очи…
И стан ещё в глубоком сне,
День светлый не проглянул —
А он уж, витязь, на коне,
Уже с дружиной грянул!
(В. Жуковский)
Фигнер послужил прототипом персонажа Фёдора Долохова в романе Л. Н. Толстого «Война и мир».
Но Фигнер прославился также жестоким обращениям с пленными, чего, по мнению Дениса Давыдова, делать не надо было, «особенно в такое время, когда обстоятельства отечества стали исправляться и, казалось, никакое низкое чувство, ещё менее мщение, не имело места в сердцах, исполненных сильнейшею и совершеннейшею радостью!..»
