В 1608 Лжедмитрий II попытался вновь подобраться к Москве и обосновался в Тушине вместе с многоплеменной массой авантюристов, отчего получил имя Тушинский Вор. Вокруг Москвы и в прилегающих землях начались массовые грабежи населения, проводимые польскими наемниками и присоединившимся к ним сбродом во главе с польскими воеводами. Между Москвой и Тушинским лагерем распределились боярские группировки. Оппозиционные Шуйскому силы предпочитали признать самозванца и даже образовали Думу при нем. Реальной властью при этом обладал пан Роман Рожинский.
В сентябре 1609 г. польский король Сигизмунд III решил, что с Москвой уже покончено, самозванцы исполнили свою роль, и двинул свои войска на Русь, осадив Смоленск. Другой причиной вторжения был союз Шуйского со Швецией против Польши. Так или иначе – на авансцене появился новый игрок, спутавший планы самозванца. Тушинские силы стали перетекать в лагерь Сигизмунда, Лжедмитрий II бежал в Калугу, где намерен был отсидеться, пока не сложатся новые условия для марша на Москву. Парадоксальным образом вокруг него начали собираться антипольские, патриотические силы, которые впоследствии активно участвовали в Первом и во Втором ополчении.
Шуйский как царь Василий IV он имел еще меньше прав на престол, чем Борис Годунов. Фактически он был самозванцем, самопровозглашенным царем. Причиной краха власти Шуйского стали жестокие расправы со своими противниками и простым народом, разрыв с Романовыми и их главой – митрополитом Филаретом, а также с другими боярскими группировками. Но главной причиной краха была нелегитимная, незаконная в глазах народа власть.
После поражения войск Шуйского от поляков в 1610 под Можайском войска Тушинского Вора подошли к Москве и захватили Пафнутьев-Боровский монастырь. Близкий крах побудил дворян насильно свести с престола и постричь в монахи Василия Шуйского, а потом и выдать его полякам на погибель. Сложилась немыслимая ситуация: русские силы были разделены между самозванцем и интервентами. Те и те, бесспорно, были смутьянами.
Против Вора московская боярская Дума попыталась использовать союз с поляками – заключила договор о призвании на русский престол королевича Владислава. Московские «низы», напротив, надеялись на самозванца как на силу, направленную против поляков. Наступление Лжедмитрия II на Москву было остановлено приглашением польского войска гетмана Жолкевского в столицу. Бояре готовы были признать Владислова и даже одобрили чеканку монет с его изображением. Священство уже воздавало молитвы новому правителю. Но король Сигизмунд предпочитал московским интригам территориальные приобретения – захват Смоленска. Поэтому Владислав так и не появился в Москве.
Калужский лагерь самозванца между тем начал рассыпаться: искавшее власти и богатства дворянство вновь стало перебираться в Москву, пополняя пропольскую «партию». Самозванец был убит во время охоты ногайским князем. Но вослед претензии на престол были предъявлены новым самозванцем Лжедмитрием III, сумевшим захватить Псков, а также сыном Лжедмитрия II, которому присягнули города Рязанской земли.
Решительная победа над самозванцами стала возможна в результате формирования народного ополчения под предводительством князя Дмитрия Пожарского, который призывал не признавать самозванцев. Но чтобы настроения народа качнулись в сторону формирования самостоятельной русской власти, нужен был подвиг патриарха Гермогена, который, может быть, первым понял, что власть инородцев ляжет тяжким бременем на русских православных людей. И стал рассылать по стране призывы об изгнании поляков. Веры светским правителям уже не было, поэтому на площадях русский люд готов был слушать только послания Гермогена. Их переписывали и распространяли повсеместно. Именно это и восстановило в сознании народа идею государственного суверенитета и суверенной самодержавной власти.
«Патриарх Гермоген в темнице отказывается подписать грамоту поляков» (П. Чистяков, 1860 г.)
Роль купца Кузьмы Минина – истинного народного героя – в формировании ополчения состояла в том, чтобы взять на себя грех насилия над состоятельными нижегородцами, которые не торопились помогать стекавшемуся под начало Пожарского люду. Минин с выборными от народа людьми пленил жен и детей богатеев, пытавшихся остаться в стороне от народного движения и не тратиться на формирование русской власти. Жены и дети были выставлены на продажу в холопы, и деньги на выкуп у богатеев нашлись. В результате ополчение было вооружено и организовано.
Поход ополчения на Москву в ноябре 1612 года был успешен: поляки были изгнаны. Василий Шуйский к тому времени умер в Польше, патриарх Гермоген был замучен голодом в польских застенках в Москве. Казалось бы, у Пожарского были все основания взять на себя ответственность за страну и, следуя путем Годунова и Шуйского, принудить знать и священство провозгласить его новым царем. Но в таком случае смута продолжилась бы.
Дмитрий Пожарский отказался от претензий на верховную власть. И тем совершил величайший подвиг самоотречения, который избавил страну от последующих волнений, который были неизбежны, если бы Пожарский стал править как царь. Многие считали, что он не простит прежних сторонников самозванцев, переметнувшихся в ополчение. Сведение счетов между боярскими группировками, каждая из которых была повинна в Смуте, не привело бы к миру. Пожарский понял это, и по этой причине его следует считать одним из главных героев, обеспечивших преодоление Смуты. По достоинству его мы должны ценить выше царствующих самозвано Годунова и Шуйского – вровень с наиславнейшими русскими государями.
Избрание в марте 1613 года царем не причастного к борьбе за власть шестнадцатилетнего Михаила Романова разрешило все споры о власти. Фигура молодого царя символизировала освобождение от самозванства и смертельных схваток за власть между боярскими группировками, а также прощение взаимных обид между ними.
Михаил Романов был родственником царя Ивана Грозного по линии его первой жены Анастасии, на которой падает тень бесчинств опричников и царской челяди в более поздние периоды правления. Дед Михаила Романова приходился братом Анастасии. Кроме того, род Романовых сильно пострадал от Бориса Годунова, видевшего в нем множество конкурентов в борьбе за власть. Отец будущего царя Федор Никитич Романов, как уже говорилось, был разлучен с семьей, насильно пострижен в монахи и под именем Филарета заточен в монастырь.
Михаил I Фёдорович Романов
Превратности Смуты затронули Романовых и милостями от самозванцев, и карами. Лжедмитрий I пожаловал Филарету сан митрополита Ростовского, а его брату Ивану Романову – боярское звание. Затем Филарет оказался на стороне Василия Шуйского, но был пленен Лжедмитрием II, который уговаривал его действовать заодно и даже стать патриархом. Затем, когда и Шуйский, и Лжедмитрий II сошли с авансцены истории, Филарет возглавил делегацию, отправившуюся в Польшу с уговорами отдать Владислава на русский престол (с принятием им православного вероисповедания), но оказался там в плену, а потому не мог влиять на московские дела.
