– То есть начинка в кухне это, выходит, твоя идея?
– А чья же еще? Они ведь, Алтуфьевы эти, даром что богатые были, а так – ни ума, ни фантазии. А я еще тогда подумала: закажут проект нашей фирме, вот и познакомит меня Леша со своими родителями. Вот уж точно – дура. Проект они, конечно, заказали, но пока дом строился, сами они не жили в нем, снимали где-то квартиру. Так что с родителями мне познакомиться не удалось. Но систему я поставила, и на кухню, и охранную… Это тогда все внове было, мне и самой было интересно, так что работала, как говорится, с огоньком. – На лице Ирины снова появилась циничная усмешка. – Ну, сделала все, переехали они, стали жить. Только Леша меня в гости не звал, все говорил, что еще не время. А я-то ведь дура, правильно? Ты ведь сама сейчас сказала, да? Ну вот. Я на него рот разинув смотрела, всему верила. Да еще систему свою усовершенствовать взялась. Не по контракту даже, а так… за ради интереса. Нравилось мне этим заниматься, вот и… пропади оно все пропадом. В общем, кроме стационарных пультов, я для удобства захотела сделать еще дистанционный. И чтобы на него видеоизображение подавалось. Чтобы видно было, что происходит в доме. Например, если вор залез, чтобы сразу было ясно, где он и чем занимается. Дом ведь большой, пока вора во всех этих комнатах отыщешь. Ну вот, сделала, начала тестировать, думаю, вот приготовлю любимому сюрприз. А приготовила себе. Подключила все, изображение пошло. Смотрю: они всей семьей на кухне сидят, разговаривают о чем-то. Да оживленно так, радостно. Ну, мне интересно, конечно, стало, о чем это будущие родственники беседуют. Звук прибавила, а они, оказывается, будущую Лешенькину пассию обсуждают. И девушка-то какая хорошая, и родители-то у нее… Особенно мамка эта его. «И как это, – говорит, – Лешенька, удачно для тебя получилось…»
Ирина прервала свой рассказ и сделала несколько глубоких затяжек.
– С неделю потом я просто видеть его не могла, – продолжила она. – Но потом ничего, оклемалась. Я знала, что он в Москве на заочке учится, ну и с телкой этой там же познакомился. Стала я следить внимательно, как он себя ведет. Про свою дистанционку ничего не сказала, а стала наблюдать и сравнивать, что на самом деле происходит и что он мне говорит. И чего я тут насмотрелась, тебе и в страшном сне не увидеть. Насчет этой своей поездки в Москву, когда он с родителями ездил знакомиться с теми родственниками, сказал он мне, что ездил на пересдачу. Экзамен, мол, не сдал. Ну, и остальное все… в том же духе. Врал напропалую. А я скоро узнала, что у меня ребенок будет…
Ирина снова замолчала.
– Про семью свою он мне рассказывал иногда… – снова продолжила она. – Что род старинный и что усадьба эта, ну, коттедж-то, не может быть продана, а должна переходить по наследству старшему мужчине в роду. Но тогда я об этом не думала. Тогда мне просто отомстить ему хотелось. И я знала как… Я все знала, что у них дома творится, поэтому, когда они собрались ехать встречать эту самую невесту из Москвы, у меня уже все было готово. На этой машине мы часто с Лешкой катались, и однажды я улучила момент и поставила туда такой… маячок. А дальше все было просто…
Ирина остановилась и посмотрела на меня.
– Плохая я, да?
– Не мне судить. Только как же ты решилась-то? Сама говоришь – уже беременная была…
– Тогда срок маленький был, я об этом и не думала. Просто очень обидно было. Я к нему всей душой, а он… за тридцать сребреников всю меня с потрохами продал. А когда срок уже подходил, и я знала, что мальчик будет, вот тогда я подумала. И про наследство вспомнила, и про предательство его. Почему мой сын должен оглодки с чужих столов подъедать, когда он имеет полное право на этот дом? Почему?
– И ты решила устранить остальных наследников?
– Да. Да!! А кто они были? Два никудышных старика, которым и так жить-то оставалось три дня с половиной. Я имела возможность наблюдать за тем, что происходит в доме, и когда увидела, что сначала один, а потом другой начинает заговариваться, немножко… помогла.
– Выступила в роли собеседницы?
– Вроде того. – Ирина усмехнулась, и я поняла, что эта ее выдумка не только не тревожит ей совесть, а даже доставляет удовольствие. – Я кроме стандартных записей, которые изначально были на звуковоспроизводящих системах в кухне, добавила туда еще пару-тройку текстов, подогнав свой голос под мужской. Хе-хе… вот было забавно… Сначала они как бы пугались, начинали оглядываться, искали, откуда идет этот звук… А потом ничего, привыкали. Здороваются – здравствуй, братец, здравствуй, сестричка… а братец и сестричка давно уже в могиле лежат. Хе…
До сих пор я слушала Ирину без осуждения, даже с некоторой долей сочувствия, но после этого эпизода в ее рассказе сочувствие мое улетучилось.
– Ну ладно, те были старики, – довольно жестко проговорила я, – а девушку-то ты за что задушила? Ей что, тоже оставалось три дня с половиной?
– А ты сперва докажи, что это я ее задушила. – Выражение лица Ирины тоже изменилось, и на нем снова появилась та ненависть, которую я наблюдала вчера ночью в спальне.
Еще немного помолчав и докурив сигарету, она сказала уже спокойно:
– Про нее я и не знала ничего. Я думала, раз старики последние из прямых родственников, значит, после их смерти дом перейдет… к нам. А оказалось, что они и косвенных родственников тоже считают. Тут я… не знаю, рассердилась как-то. Пришла да и придушила ее. Глупо, конечно. Но потом я в библиотеке родословную нашла и все выяснила. Оставался только один из всех, этот самый, который… вчера который…
– Который вчера неожиданно выжил?
– Ну да. Поймала меня, да? Что ж, можешь радоваться. Он, конечно, уезжать никуда не собирался?
– Конечно нет.
– Да, это уж я поняла. Ловко ты меня…
– На том стоим. А ночью-то ты зачем приходила? С неделю назад?
Ирина замолчала и какое-то время смотрела на меня, в изумлении расширив глаза.
– А ты откуда знаешь?
– Знаю, раз говорю.
– Этого быть не может.
– Тогда откуда я это знаю?
– Неужели ты взломала систему? Но этого не может быть!
– Так зачем ты приходила?
– Не твое дело, – снова насупившись, огрызнулась она.
– В спальне был жучок, да? Ты забыла про него, а потом догадалась, что на нем может сохраниться запись, и это может выдать тебя?
– Не твое дело.
Но весь внешний облик моей собеседницы, выражение лица, поза, даже эта агрессивная интонация говорили о том, что я угадала.
Она еще немного помолчала, глядя в пол, потом подняла взгляд, в котором снова читалось спокойствие, упрямство и жесткая решимость.
– И вообще, – очень спокойным тоном произнесла она, – не пытайся использовать то, что я рассказала тебе. Ничего не выйдет. На протокол я ничего не скажу и от всего отопрусь. И на сознательность мою не дави – не поможет.
