– До чего ты умна, пани Зоська, – заявил он, улыбнувшись. – Хотя в твоем случае и красоты за глаза. Природа зря расщедрилась.
– И чем тебе эта квартира поможет?
– Ладно, пойдем, – не пожелав ответить на вопрос, сказал Левандовский и вспомнил о форточке. – Закрыть не забудь.
Я вернулась в кухню, лезть вторично на подоконник мне не хотелось, и я просто захлопнула обе створки, решив: Герман точно не обратит внимания, что окно не заперто, а если сюда проникнут воры, их постигнет глубочайшее разочарование.
Стася стояла на балконе, завидев нас, торжественно возвестила:
– Он явился!
– Наш спаситель? – с серьезной миной проорал в ответ Левандовский. – Не ожидал, что так скоро…
– Нет, наш кот.
– Ну вот, кот у нас уже общий, – перешел он на шепот. – Милая, не пора ли нам приступать к совместному ведению хозяйства?
– Конечно, дорогой. Я буду вкручивать лампочки, если они перегорят, а ты убирать, стирать и готовить. А на день рождения я подарю тебе пылесос.
– Спасибо, что предупредила. Ты не готова к семейной жизни, милая. Как жаль, а я уже кольцо купил.
– Покажи, – замерев на месте, потребовала я.
Левандовский сбился с шага, похлопал глазами и сказал с пакостной улыбкой:
– Это была шутка.
– Приличные люди такими вещами не шутят, – отрезала я, входя в подъезд.
Могу поклясться, он на мгновение растерялся, я уже хотела ткнуть в него пальцем с воплем: «купился!», но он вдруг заявил:
– Никуда не уходи, – и развернулся, с намерением покинуть подъезд.
– Ты куда? – растерялась я.
– За кольцом, конечно.
Тут он не выдержал и захохотал, хорошо хоть пальцем в меня не тыкал. Я почти бегом припустила по лестнице, где-то на середине пути он меня догнал.
– Милая, у тебя вдруг выросли крылья?
– Нет, внезапно вылез хвост. Меня восхищает ваше чувство юмора, но не могли бы вы вместе с ним отправиться к чертям собачьим.
– Не могу. Я прикован к тебе незримыми цепями.
Стася поджидала нас возле дверей.
– Вы что, ссоритесь? – спросила сердито.
– С вашим Левандовским с ума сойдешь. Вы мне что обещали: женится как миленький, а у него семь пятниц на неделе.
– Терпи, Зоська, это национальное. Где два поляка, там три партии. Ничего, дожмем.
– Пани Зоська сама мне голову морочит. Я весь на нервах, второй день хочу ей кольцо вручить, да боюсь, она в меня им запустит, что явится оскорблением моим многочисленным предкам, среди которых был даже один гетман. Или два. Кольцо передается в нашей семье из поколения в поколение и дорого мне чрезвычайно.
– А ты попробуй, – сложив руки на груди, съязвила я. – Вдруг повезет.
Он с серьезным видом принялся шарить по карманам, бормоча: «Неужто потерял?»
– Жуть, – сказала я. – Чего доброго сейчас все ваши предки заявятся. Стася, у вас есть что-нибудь от привидений?
– Касторка очень помогает.
– Налейте пану Левандовскому целый стакан.
– Нашел! – заорал он, от чего мы обе подпрыгнули. И сунул мне в руки бархатный футляр в форме сердца.
– Это что? – насторожилась я.
– Реликвия, из глубины веков… – внезапно начал заикаться он.
Я с некоторой опаской открыла футляр, ожидая любой пакости. Но внутри оказалось кольцо. Вряд ли антиквариат. Я бы решила, что его приобрели на днях.
– Свинство какое, – простонала я, хотела зашвырнуть кольцо подальше, но, сообразив, что цена у него немалая, запихнула его Левандовскому в карман пиджака.
– А я что говорил? – со слезой в голосе обратился ясновельможный к Стасе.
– Это она от стеснительности. Деточка, возьми колечко, надень на пальчик… Зоська, не будь дурой, бери кольцо.
– Вы что, не понимаете? Он же издевается! – рявкнула я.
– Хороши издевки: там бриллиант в два карата, – зашипела старушка. – Пан Левандовский, если вы решите надо мной так поиздеваться, я с большим удовольствием…
– Пани Станислава, я бы на вас охотно женился, если бы не роковая страсть вот к этой бездушной особе. Бери кольцо, Зоська, второй раз предлагать не буду.
– Лучше утоплюсь, – ответила я.
– Если так пойдет дальше, я тебя сам утоплю, – вздохнул он. – Видели, что вытворяет?
– Что ждать от девчонки, которая росла на улице? – поджала губы Стася. – Первая попытка не засчитывается. Предлагаю за это выпить.
– Я с вами алкоголиком стану, – буркнула я, но покорно пошла к столу. – Значит, Казимирович вернулся? – решила я сменить тему.
– Ага. Кот вернулся, а вот подруга твоя сбежала. – Признаться, только в этот момент я вспомнила, что в моей квартире оставалась Ирка. – Вы уехали, и она за вами следом. Спрашиваю: ты куда, леший тебя забери, а она мне: прогуляюсь немного, тетя Стася. Вот до сих пор и прогуливается.
Я достала мобильный и позвонила Ирке: абонент в зоне недосягаемости.
– Она обиделась, – вздохнула я. – Полдня провели вместе, но почти не разговаривали. Из-за этих убийств все пошло наперекосяк.
– А я думаю, не просто так она сюда притащилась и сбежала не просто так. Чего-то этой вертихвостке надо.
– Ну почему непременно сбежала? – возразила я.
Ясновельможный, разливая коньяк, заявил:
– Согласен с пани Стасей. Простите, дамы, не могу составить вам компанию, я за рулем.
– Что ты хочешь сказать? – насторожилась я. – В чем согласен?
– Подружка надеялась кое-что узнать от тебя.
– Но… что? – развела я руками, теряясь в догадках.
– Мы это непременно выясним. Ибо нет ничего тайного в мире, что не стало бы явным. – И заорал дурным голосом: – Аллилуйя!
Ирка так и не вернулась, на звонки не отвечала. Ночевать я осталась у Стаси, Левандовский, кстати, тоже остался, хотя не ясно было, кого теперь следует опасаться, раз Валера вроде бы потерял к нам интерес. Правда, был еще неведомый мне Сергеенко.
Уже засыпая, я вдруг вспомнила слова Левандовского: Валера ему звонил, но ясновельможный так и не сказал зачем. Спросить? Я приподнялась с постели, но все-таки решила дождаться утра, неизвестно, что вообразит этот гнусный тип, если я сейчас к нему явлюсь.
Проснувшись довольно поздно (вчера мы засиделись: играли в подкидного дурака – исконно польскую игру, надо полагать), я не обнаружила ни Левандовского, ни Стаси. Только кот лежал на кухонном столе, щуря оранжевые глаза и выразительно постукивая хвостом.
– Могу тебя выпустить, – предложила я. – Если обещаешь к обеду вернуться.
