Гениальный план созрел у Ирки, но ее-то, судя по всему, интересовали только деньги. Она стянула у Кудрявцева со счета три миллиона с целью подобраться к его сейфу и отправила в дом Гору, который, конечно, не знал, что туда же отправится и Герман. Ирка, убежденная в невезучести дружка, решила сделать ставку на Купченко-старшего. Герман дождался, когда деньги окажутся у Стычкина, оглушил его, пристрелил Кудрявцева и с деньгами покинул дом. В случае необходимости, свалить убийство на Гору было бы проще простого, для того он им и понадобился. Ирку он никогда бы не выдал и, скорее всего, оказался бы в тюрьме, против чего оба не возражали. Но вместо того, чтобы прятаться вместе с подружкой, дожидаясь, когда первая буря утихнет, Егор остался в городе, пытаясь понять, кто его обвел вокруг пальца. К тому же моя судьба его беспокоила. Незадолго до ограбления Гора наверняка видел Ирку с Германом (он ведь тенью ходил за ней), но вряд ли придал этому значение. Однако после моего вопроса о роли Арни в их затее, он решил встретиться с дружком, чтобы возникшие догадки проверить. Герман быстро понял, что от Горы придется избавиться: расскажи он обо всем мне, и подозрения не замедлят появиться…
Я вновь стиснула зубы, потому что теперь стало ясно: это я невольно помогла Герману, сообщив, где прячется Стычкин. Вслед за Горой пришла и моя очередь. Рисковать Герман не хотел, подозревая, что я могла узнать нечто такое, чего знать мне не положено. Мое смс это подтверждало, оттого он и назначил встречу у пожарки. Он хотел меня убить! Вот тебе и старая любовь, которая не забывается. Впрочем, былые чувства он демонстрировал теперь из вполне понятных побуждений: поначалу беспокоился о предстоящей свадьбе, которую я могла расстроить назло ему (других по себе не судят!), а потом желая быть в курсе происходящего, ведь после двух-трех поцелуев я привычно стану делать то, что он скажет… самовлюбленный болван. О моем житье-бытье в Питере он, конечно, знал от Ирки. Но впечатление сумел произвести.
Какое-то время ему удавалось держать подружку на расстоянии, бог знает, где она пряталась все это время. Но убийство Арни спутало им все карты: Германа арестовали. Ирка испугалась, что денежек она не увидит, и явилась ко мне, в надежде разжиться полезными сведениями. Моя болтливость пошла ей на пользу: Чума узнала об этой квартире. И сообразила, зачем она Герману понадобилась, быстрее, чем я. И сегодня ждала его освобождения в надежде, что он непременно заглянет в свое убежище, дабы проверить, все ли здесь в порядке. Хотя он-то мог явиться за компроматом, чтобы заполучить вожделенный контракт…
Я так увлеклась размышлениями, что даже забыла о своем бедственном положении. К действительности меня вернул Иркин голос:
– Ставь сумку сюда… расстегни молнию…
Тут она вдруг взвизгнула, а потом что-то с силой врезалось в боковую стенку шифоньера, я от неожиданности едва не заорала. Один удар, потом другой, дверь шифоньера приоткрылась, а я чуть не лишилась сознания от ужаса. Судя по звукам, в комнате идет настоящая борьба, пока эти двое так заняты друг другом, может, попытаться сбежать? В форточке я впопыхах чего доброго застряну, а если входная дверь закрыта, потеряю драгоценные секунды, если вообще смогу ее открыть. Закричать? Позвать на помощь? Спешно писать смс?
Я испуганно ждала выстрелов, но их не последовало. Иркин визг стих, и в этом не было ничего хорошего. Ясно, что в рукопашной Чума с Герой не справится. И тут я услышала голос Геры, он вполне внятно произнес:
– Тварь.
А дверь шифоньера с легким скрипом открылась, и я увидела обоих всего в двух шагах от себя. Ирка лежала на полу, раскинув руки, безжизненный взгляд устремлен в потолок, руки Германа все еще были на ее шее, он тяжело дышал и скрип вряд ли слышал, но в любой момент мог обернуться и… Я шагнула вперед и с силой ударила его по голове бейсбольной битой. Он рухнул на Ирку, а я сказала:
– Это тебе за Гору. – И пошла к двери.
Взгляд мой упал на спортивную сумку, стоявшую возле открытого люка в подпол. Изменив траекторию движения, я подхватила ее, охнув от неожиданности: сумка большая, и вес у нее оказался немалый. Уже возле входной двери я обернулась: подружка с Германом лежали, будто обнявшись, точно в детстве, когда мы дурачились, затевая возню на полу. Удивляясь своему спокойствию, я вышла из квартиры, сняв бахилы, закинула сумку на плечо. На ходу достала мобильный и набрала номер:
– Здесь какой-то странный шум… похоже на выстрел…
Я назвала адрес, пересекая двор, и тут увидела машину Левандовского. Он гостеприимно распахнул дверь, я взгромоздила сумку на переднее сиденье, а сама села сзади, перегнулась, расстегнула молнию, и мы дружно присвистнули.
– Вот и на кофе наскребли, – сказал Марк Владиславович при виде аккуратно сложенных пачек банкнот приятно зеленого цвета. И тут же сурово нахмурился. – Тебе что делать велели?
– Ничего, – огрызнулась я.
– Правильно. Кой черт тебя сюда понесло?
– Предлагаю дискутировать в другом месте, я полицию вызвала.
Он завел машину, а я рассказала о том, что произошло.
– Господи, – простонал он, когда я дошла до шифоньера. – Ты хоть понимаешь… – тут он махнул рукой. – Ты его, случаем, не убила? – через полминуты вновь забеспокоился ясновельможный.
– Очухается. Надеюсь, не сразу, и полицейские появятся раньше.
– Скажи, милая, это была женская месть?
– За то, что он меня когда-то уступил другому? – хмыкнула я. – Вообще-то не стоило этого делать.
– Само собой. Деньги заныкать решила?
– Они ворованные, – буркнула я.
– Сути это не меняет. Ты там, кстати, не очень наследила?
– Бахилы, перчатки… А ты здесь какими судьбами? Решил проводить Германа после его освобождения?
– Конечно.
– Дай отгадаю зачем… Хотел прижать его, чтобы он дал нужные тебе показания и ты смог вытащить из тюрьмы своего клиента…
– Я его и так вытащу.
Одной рукой он немного пошарил в сумке и извлек из-под банкнот черную кожаную папку, застегнутую на молнию.
– Не возражаешь? – спросил, повернувшись ко мне. – Тебе бабло, мне вот это.
– Не возражаю. Уверена, теперь тебя ждет блестящая карьера.
– Да я и без того не жаловался.
– А чего деньги не берешь?
– Я еще молодой, заработаю. Ты-то с ними что собираешься делать? – спросил он весело.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Но если я теперь отнесу их в полицию…
– Наживешь кучу неприятностей, – кивнул Левандовский.
– Меня оправдывает то, что времени подумать не было, – проворчала я. – Какого лешего я взяла эту сумку?
– Да уж, головная боль тебе обеспечена.
– Есть идея, – хмыкнула я. – Поехали к Стасе.
По дороге я успела задать еще пару вопросов, так сказать, для полноты картины. Левандовский наблюдал за Германом с того момента, как того освободили, и очень скоро понял, куда он направляется. Намерения Купченко-старшего были ему на руку, самое подходящее место для разговора по душам. Однако Германа возле юдоли скорби выслеживал не только он, но и Ирка, она явилась на такси и тоже поспешила за Купченко, ясновельможному пришлось уступить пальму первенства даме. Он занял позицию возле дома, ожидая своей очереди. От безделья звонил мне раза три, а потом и Стасе, и уже начал беспокоиться. Мое появление произвело сильное впечатление, – собственно, он до сих пор под ним.
