…В том бою Рустем сделал свой выбор и шагнул в бессмертие. Он навсегда остался девятнадцатилетним солдатом, строго глядящим с фотографии. Заострившиеся скулы, руки, сжимающие автомат, изменили мальчика, которого помнят уходящим в армию.
По скупым строчкам армейских писем хорошо прослеживалось, как он мужал и взрослел. И мудрость пробивалась несвойственная возрасту. Многие ли в неполные двадцать задумываются, что в суете дней проходит юность, лучшие годы для взлета? А время неумолимо.
Многое узнал он в армии. Цену дружбе, которая прочно сплачивает людей в разведке, когда спиной товарищ прикрывает от пули твою грудь. Здесь он понял меру ответственности за дела и поступки, приобрел навыки, необходимые настоящему мужчине. В армии он научился глубже любить отца с матерью и оберегать их в письмах от всех волнений, связанных с нелегкой службой.
…Каменный валун был последним укрепрайоном снайпера Сапарова. Из‑за этого прикрытия он уже поразил не одного душмана, но смертельное кольцо озверевших бандитов сжималось все туже.
Кончились патроны. Он прикинул, сколько метров до камня, за которым хранился ящик с боеприпасами и, сжав для прыжка ладное тело, метнулся к нему. Перезарядить магазин он не успел. Пуля, пущенная из‑за скалы подкравшимся наемником, впилась прямо в сердце. Последнее, что отразилось в удивленных глазах, — небо. Огромное, на всю землю одно.
Мужество и отвага! Во всех ли сердцах они горят? Как зажечь их в каждом, чтобы на место павших вставали десятки таких, в чьем понятии долг, честь, патриотизм были слиты воедино со словами „мир“ и „жизнь“?
Рустем не стал математиком. Не увидел дивные уголки мира. Не ощутил жгучего, как солнце, поцелуя любимой. Жизнь‑то только начиналась. А в стволе был последний патрон, и близки были пепельные от ненависти глаза душманов.
Родительское письмо еще было в дороге, а он шагнул уже в бессмертие, поднялся за свою короткую жизнь на вершину, на которую дано взойти лишь величественным в делах и поступках.
Девятнадцать лет. Что остается после человека, прожившего так трагически мало?»
Герой — сын героя
На груди отца Рустама, Тураба Иноятовича — орден Отечественной войны.
Тогда, в тревожные сороковые, идя дорогами войны, он и представить не мог, что его будущему сыну придется тоже воевать. Отец и его боевые товарищи надеялись разбить фашистскую нечисть и поставить жирную точку на всех войнах.
Родился Рустам в небольшом поселке Заамин. Здесь прошли детство и юность. Среди сверстников ничем не выделялся. Отличником окончил среднюю школу. Серьезно занимался спортом, особенно боксом и каратэ. После школы учился в Ташкентском авиационном техникуме имени Ю. А. Гагарина. Параллельно учился в аэроклубе ДОССАФ.
В декабре 1985 года был призван в армию. Овладел военной профессией разведчика, прошел специальную подготовку и в Афганистан прибыл уже подготовленным воином.
Во многих боях пришлось побывать Рустаму, и судьба солдатская берегла его от плотного автоматно‑пулеметного огня. Рядовой Алимов зарекомендовал себя высококлассным разведчиком. Не мог сын‑фронтовик подвести отца‑фронтовика.
В письмах первых месяцев службы писал, что служит в Германии. Но… все тайное рано или поздно становится явным.
Уместно, наверное, вспомнить теперь, как переживали родители Тураб Иноятович и Зайнаб Хасановна, сестра Юлдуз Турабовна, узнав, что их сын и брат попал в Афганистан. Даже тогда, в конце восьмидесятых, когда война шла к своему концу, мы больше видели своего южного соседа лишь благодарящим нас за освобождение от гнета, слышали, что наш ограниченный контингент поддерживал порядок, и не более. Ни о каких кровопролитных боях по‑прежнему говорить не рекомендовалось.
Но убитые‑то «возвращались». О них сообщалось шепотом. Хоронили по возможности без свидетелей. Родные и близкие — и никакой музыки, никаких особых отпеваний. Все быстро, четко, как в ночном карауле на границе.
Родители Рустама, услышав о новом рейсе «черного тюльпана» — где бы он ни приземлился, — каждый раз вздрагивали, словно это касалось их самих. На работе и дома, среди людей и наедине они всегда думали о сыне.
Письма его, которые шли домой, всегда были ровные, спокойные, чтобы не волновать родных. Они заложили основу уважения и к воину, и к его родителям. Школьники свято чтут память своего земляка. На школе установлена мемориальная доска, школьная дружина названа его именем. А улица, на которой расположена эта школа, носит имя Рустама Алимова.
Воины‑«афганцы», руководящие местной организацией ветеранов Афганистана, — Роман Урадов, Ибодулла Уринов, Абдурахман Авалбаев — не обходят стороной дом Алимовых, оказывают как моральную, так и материальную помощь отцу и сестре. Мать, Зайнаб Хасановна, не перенесла горя…
Погиб Рустам под Кандагаром. Об этом бое подробно писала газета «Красная Звезда» от 4 мая 1988 года в статье под названием «Побратимы». Тогда, 31 октября 1987 года, группа разведчиков попала в окружение. 12 воинов вели неравный бой против двухсот душманов. Никто не дрогнул. Лично Рустам уничтожил две огневые точки. Подорвав машины с боеприпасами, все разведчики погибли.
В разгар жестокого боя пуля ударила под сердце. В глазах застыло желто‑голубое небо и боль… Боль утраты того, что не сбылось, о чем мечталось.
В семье Алимовых теперь два боевых ордена: Отечественной войны, полученный отцом за суровые сороковые, и Красной Звезды, за войну восьмидесятых, который Рустам так и не увидел…
Служба идет хорошо
Весна в тот год на древней узбекской земле не была затяжной. Апрельское солнце ласково, но настойчиво будило природу, однако люди еще поеживались от утреннего холодка. А древняя земля Афгана источала жар, который она вобрала, казалось, не только от пылающего солнца, но и ото всех боев восемьдесят шестого.
Одно из подразделений отдельного отряда специального назначения вместе с бойцами афганской армии вело многочасовой бой с превосходящими силами мятежников. Возникла угроза, и заканчивались боеприпасы. На помощь вылетела группа. На подлете к району боевых действий вертолет был сбит ракетой…
Его имя знает, наверное, каждый на Ташкентском электромеханическом заводе. Помнят его и в школе № 7, где он учился. Обычный был парень. К урокам всегда готовился добросовестно. Любил книги, технику. Интересовался буквально всем: от произведений Конан Дойла до серьезных публикаций в журнале «Наука и техника».
С тревогой и надеждой ждали мы письмо от Валентины Григорьевны, мамы Сергея Лисовского. Хоть и прошло уже со дня гибели ее сына довольно много времени, но не зарубцевалась страшная рана. Говорят, что время лечит. Но не всегда и не всё. «Для меня Сережа всегда живой, — пишет Валентина Григорьевна. — Незримо он каждый день с нами. Книги очень любил. Все что‑то мастерил. Радио вот самодельное сделал, электробритвы, утюги чинил. Техника пересилила другие его увлечения».
