– А разве нет? – растерялся Сергей.
На этот раз она рассмеялась уже в полный голос.
– Ну, ты и... – Она покачала головой. – У меня даже слов нет. Да я уже дважды могла нырнуть в боковой туннель! Только бы ты меня и видел!
– И чего ты ждешь?
– Хотела посмотреть, что будет дальше. – Девушка вдруг резко нахмурилась и, отвернувшись в сторону, сердито добавила: – И потом, это еще не поздно сделать.
– Ладно, раз мы во всем разобрались, – вернулся Сергей к начатому разговору, – давай. Вали. Дальше я пойду один.
Она внимательно посмотрела на него:
– Не боишься, что свои тебя накажут?
Сергей пожал плечами.
– Накажут, конечно. Но ведь не расстреляют и не повесят. Переживу, – подражая ей, улыбнулся он. – А если принесу станционный журнал...
– Хрена с два ты его принесешь! – оборвала его она.
Сергей даже растерялся.
– Почему?
– Потому что я больше года училась вскрывать сейфы, и то не уверена, что справлюсь. А у тебя и подавно ничего не выйдет. – Она нахмурилась и вдруг, в очередной раз удивив его, улыбнулась. – Ладно, не кисни. Прогуляюсь с тобой до Маршалки.
– Да зачем это тебе?! – удивился Серега.
Она ничего не ответила, только хмыкнула себе под нос, чем-то напомнив Сергею его отца, повернулась к нему спиной и быстро зашагала вперед.
* * *
Идти становилось все тяжелее. Неожиданно для себя Сергей понял, что начал уставать. Причем это было не физическое утомление – он по-прежнему чувствовал себя полным сил, хотя нес на своих плечах почти пятнадцать килограммов оружия и снаряжения, да и прошли они всего ничего, меньше трети перегона. Усталость была иного рода: психическая или моральная – Сергей никак не мог подобрать точного определения для объяснения своих ощущений. Прежде, на станции, его всегда окружали люди: товарищи, друзья или просто знакомые. Он к этому привык, и сейчас вынужденное одиночество тяготило его. Удивляло и то, что шагавшая впереди девушка все время молчала. Касарин бы с удовольствием заговорил с ней, но никак не мог придумать, с чего начать разговор. В его советах она, похоже, ничуть не нуждалась. Сама, без всякого напоминания, натягивала противогаз и закрывала голову капюшоном при приближении к радиоактивным зонам, каменистые осыпи, образовавшиеся в местах обрушения туннеля, преодолевала уверенно, так же легко и непринужденно обходила провалы и размытые грунтовыми водами глубокие рытвины, встречающиеся на пути.
В конце концов Сергей не выдержал:
– Ты что, уже проходила здесь?
В ответе он отчетливо различил смешок:
– А как, ты думаешь, я попала на вашу станцию?
Он замер, пораженный внезапной догадкой:
– Так ты и на Маршальской была?!
Она тоже остановилась.
– Не на самой станции. Я прошла в обход по обводным туннелям. Еще удивилась, почему там никого нет.
– И не заметила ничего необычного? – не унимался Сергей.
– Только то, что туннели пусты. Даже крыс нет.
«И отряд отца тоже не встретил ни одного монстра», – вспомнил Сергей.
В разговоре с отцом этот факт казался обнадеживающим, но сейчас настораживал.
– Скажи, а если мы не сумеем пройти в лоб, ты сможешь попасть на станцию? – осторожно поинтересовался он.
– Посмотрим, – неопределенно ответила воровка и снова зашагала вперед.
Она оказалась крайне неразговорчивой. Но Сергей не собирался упускать шанс.
– Как тебя зовут?
Девушка стремительно обернулась:
– Зачем это тебе?!
– Как же? – Он даже немного растерялся от ее резкого ответа. – А как мне тебя звать-то?
– Ты же слышал: Гадюка!
Сергей поморщился.
– Это кличка... Оскорбление... и тебе совсем не подходит, – помолчав, добавил он. – А как тебя называл отец?
– Это было давно, в другой жизни!
– И все же?
Она не хотела отвечать, но что-то подсказывало Сергею, что сейчас нужно проявить настойчивость.
– Полина, – едва различимым шепотом ответила девушка, но Сергей все равно услышал.
– Полина, – повторил он. – Очень красивое имя. Мама говорила, с греческого оно переводится...
Касарин не договорил, потому что девушка вдруг резко развернулась к нему и, вцепившись пальцами в высокий воротник его комбинезона, закричала в лицо:
– Полины больше нет! Она умерла четыре года назад вместе со своим отцом! Ясно?! И если ты еще раз назовешь меня этим именем, я убью тебя!
Сергей упрямо покачал головой:
– Нет. Полина жива. Ты просто забыла.
Она рванула его за воротник на себя, чтобы затем ударить головой в лицо. И хотя Сергей просчитал удар, защищаться он не стал. Но удара так и не последовало. В последний момент пальцы девушки разжались, а руки соскользнули с груди спутника. Она отбежала от него и уселась прямо на землю, обхватив голову руками. Сергей приблизился к ней, но, услышав доносящиеся из-под прижатых к лицу ладоней приглушенные рыдания, остановился.
– И откуда ты такой только взялся?! – проговорила она сквозь слезы. – Что ты меня все время грузишь?! Что тебе нужно?!
– Хочу, чтобы ты не забывала, как тебя зовут, – ответил Сергей. – У каждого человека должно быть имя. Это то, что помогает нам оставаться людьми.
Так говорила мать, и сейчас он повторил ее слова. Правда, тут же пожалел об этом, потому что девушка схватила с земли камень и, не глядя, швырнула в него. Не целилась, но попала точно в коленную чашечку. Не сдержавшись, Сергей вскрикнул от боли. Она обернулась к нему, вытерла кулачком выступившие на глазах слезы и сердито сказала:
– Так тебе и надо.
* * *
Каждый шаг приближал их к Маршальской. Так говорила логика. Но логика – это одно, а собственные ощущения – совсем другое. Когда впереди видишь только черное жерло туннеля, засасывающее тебя, как ненасытная глотка какого-то мифического чудовища, поневоле начинаешь сомневаться даже в самых логичных выводах.
Сергей покосился на идущую рядом с ним Полину. Она уже не обгоняла его и не пыталась вырваться вперед, да и выражение ее лица было, скорее, растерянным, чем целеустремленным.
– Может, мы где-то сбились с пути и повернули не туда? – неуверенно предположил Касарин. Хотя отлично знал: никуда они не сворачивали. Вообще! Как вступили в Роще в туннель, так по нему и идут. Впрочем, сейчас он уже ни в чем не был уверен.
Полина неожиданно остановилась. Неужели она тоже так думает? Но, как оказалась, думала она о другом.