«Рисунок!» Вспомнив о бумаге из комендантского сейфа, Сергей кое-как расстегнул комбинезон – распухшие пальцы никак не могли ухватить застежку «молнии» – и, изловчившись, дотянулся до внутреннего кармана. Заветный листок с карандашным наброском оказался на месте. Очевидно, обыскивавшие его патрульные побрезговали залезть за пазуху и ограничились тем, что находилось в наружных карманах: патронами, тремя рожками к «калашу» и подаренным Полиной ножом. Почему-то именно нож Сергею было жалко больше всего. Мысли о нем сразу же заставили вспомнить о Полине. Где она? Что с ней? Насколько он успел разглядеть, со станции девушке удалось сбежать. Во всяком случае, она успешно преодолела решетку. Кажется, часовые у ворот тоже стреляли ей в след, но вот попали или нет – этого он уже не видел. Хотелось верить, что нет. Полина ловкая и бегает быстро. Впрочем, летящей пуле плевать на твою ловкость, она просто вонзается в тело, разрывает мышцы и выбивает жизнь. Что, если Полина сейчас лежит где-нибудь на холодном бетоне и, истекая кровью, медленно умирает? Сергей настолько отчетливо увидел эту картину, словно сам находился рядом с умирающей девушкой. Полина как будто чувствовала опасность! Не зря она так не хотела идти на Сибирскую, а он потащил ее за собой. Вот и привел на погибель.
– Здесь, что ли? – раздался где-то рядом знакомый голос.
Полина?! Сергей даже вздрогнул от неожиданности. В первый момент ему показалось, что он бредит, но уже в следующую секунду сообразил, что голос девушки донесся из-за двери его камеры.
– Да. Давай скорее, пока никто не видит, – нетерпеливо ответил ей грубый мужской голос.
Что-то в этом голосе, да и в самой фразе показалось Сергею грязным и мерзким, а перед глазами вновь возникла отвратительная сцена, которую он застал в тюремной камере Рощи: распластанная на полу девушка и взгромоздившийся сверху Дрон, срывающий с нее одежду. Словно в подтверждение его догадки за дверью послышался шорох ткани, чье-то частое дыхание и звук расстегиваемого ремня. А потом... потом Полина хихикнула и сказала.
– Не спеши. Давай сначала пригубим для храбрости. Будешь?
– К черту! – ответил ей мужчина. – Да и нельзя, я ж на посту. Давай, я уже не могу. Иди ко мне.
Полина снова... Снова хихикнула! Сергей сам не заметил, как оказался на ногах – даже сковывающая тело боль куда-то исчезла, а потом услышал такое, от чего буквально застыл на месте.
– Ишь ты, какой нетерпеливый. Расслабься, сейчас я тебя приласкаю.
«Нет!» – закричал Сергей, а может, только подумал, потому что в этот момент за дверью раздался звон разбитого стекла, и чье-то грузное тело глухо шлепнулось на пол. Затем снова послышался шорох одежды, негромкое позвякивание, скрежет ключа в замочной скважине и... дверь открылась.
На пороге стояла Полина – живая и невредимая, только не в сталкерском комбинезоне, а в одной просторной отцовской майке, которую тот вручил ей в Роще после того, как она испачкала рвотой собственную одежду, и своих тонких черных трико, плотно облегающих ее стройные ноги. Позади на полу растянулся здоровенный жлоб с расстегнутыми и спущенными до колен штанами в уже знакомой Сергею темно-серой форме. В волосах жлоба застряли осколки бутылочного стекла, а вокруг его головы растеклась бледно-розовая лужа.
– Ты что, убила его? – растерянно пробормотал Сергей.
Полина поморщилась:
– Оклемается. – И сердито взглянув на него, добавила: – Чего встал? Валим отсюда.
– А-а, – начал Сергей, но она нетерпеливо дернула его за рукав, подтолкнув к выходу:
– Да, шевелись же ты!
За дверью оказался узкий коридор со множеством точно таких же дверей, но Сергей не успел их сосчитать – оглушенный тюремщик пошевелился, видно, начал приходить в себя, и он припустил вслед за девушкой.
Коридор закончился неожиданно. Сергей зажмурился от резанувшего по глазам яркого света, но Полина снова дернула его за рукав:
– Давай за мной.
Они свернули на какую-то узкую лесенку – залитая светом платформа осталась позади, – и, миновав ее, оказались среди массивных железобетонных колонн.
– Там наверху станция? – догадался Сергей. – Мы под платформой?
– Ты можешь заткнуться? – огрызнулась девушка. – Сейчас направо.
Еще одна железная дверь. Запертая. Нет, не запертая – стоило потянуть за ручку, дверь сразу открылась.
– Здесь темно, так что будь осторожен. И постарайся не шуметь.
Легко сказать. Это бы еще было возможно, если бы они крались осторожно. Но Полина буквально неслась вперед. Как только ориентировалась в темноте? Чтобы не отстать от нее, Сергей тоже прибавил шагу и, конечно, вскоре врезался в нагромождение каких-то железяк – кусков арматуры, а может, чего другого. Железяки с грохотом раскатились по полу, а одна так врезала по ноге, что он едва не взвыл от боли. Девушка смачно выругалась сквозь зубы, схватила его за руку и потащила за собой. Где-то совсем рядом раздались встревоженные голоса, а потом... Потом за их спинами замелькали огни фонарей. Погоня! Пьянящее ощущение свободы разом куда-то исчезло, да и болтать впустую тоже расхотелось. Сергей перешел на бег. То ли оттого, что глаза немного привыкли к темноте, то ли оттого, что от горящих фонарей преследователей в переходе стало чуть светлее, он больше не натыкался на стены и не сбивал кучи всякого хлама, попадающиеся на пути. Судя по этим кучам, переходом давно не пользовались, иначе сибиряки повытаскали бы отсюда весь мусор.
Возле одной из таких куч Полина неожиданно остановилась, подняла глаза к потолку и указала взглядом на едва различимое отверстие в стене:
– Заберешься?
Забраться-то было не проблемой. Беспокоило другое – сумеет ли он протиснуться в отверстие. Сумел. Следом в дыру тут же ввинтилась Полина. Сергей подвинулся, чтобы уступить ей место, и уперся в завал из спрессованной земли и кусков отколовшегося бетона. Дыра в стене оказалась вовсе не дырой, а всего лишь щелью с единственным наружным отверстием.
– Почему мы не пошли дальше? – шепотом спросил он.
– Дальше туннель, – также шепотом ответила Полина. – Налево – сибирский блокпост с дрезиной, направо – перегон до Маршалки со всеми глюками. Лучше здесь переждать.
«Лучше-то лучше, вот только на хвосте погоня!» Полина как будто прочитала мысли спутника.
– Не бойся, – прошептала она. – Я специально наследила в грязи. Они подумают, что мы рванули к Маршалке, а следом сунуться побоятся. Про этот перегон на Сибирской хорошо знают. У них даже дрезина от станции дальше шестисотого метра никогда не отъезжает.
– Откуда ты все это знаешь? – удивился Сергей.
– Я уже была здесь, с напарницей. Помнишь, рассказывала?
– Так это ее здесь четвертовали?!
То, что здесь, на центральной станции метро, которую Сергей считал образцом справедливости и гуманизма, фактически на глазах, а значит, и с одобрения, руководства Сибирского Союза, могли пытать девушку, а потом жестоко убить, разрубив на куски, не укладывалось в голове. Но разве виденные им многочисленные решетки, вооруженные до зубов патрульные, с наслаждением избивающие беззащитную жертву, наконец, станционная тюрьма с десятком камер не говорят сами за себя? Уж не на силу ли оружия сибирского гарнизона опирается известное на все метро благополучие жителей Сибирской?
