– Мы все как коты, раз живем в норах под землей... Ладно, это все чушь. Ты готова? Надо идти. Только вот куда?
– Есть предложения? А то, если честно, возвращаться обратно на Сибирскую у меня нет никакого желания. – Девушка продолжала шутить, хотя в их нынешнем положении не было ничего веселого.
– Пойдем на Проспект, четвертую станцию Союза, – решил Сергей. Пожалуй, сейчас это был единственный выход. – Надо найти переход. Он должен быть где-то рядом.
– Рядом-то рядом, – усмехнулась Полина. – Вот только нас там не ждут. Все переходы на Проспект контролируют патрули сибирского гарнизона.
Об этом он не подумал.
– А-а, как же тогда? – растерялся Сергей.
Полина помрачнела.
– Есть один путь. Вот только...
– Какой?! – схватился за ее предложение Сергей.
– Поверхность.
– Я готов! – тут же рубанул он.
Полина скептически взглянула на него, поморщилась, но затем все-таки кивнула:
– Ладно, тут недалеко. Может, и доберемся.
Приняв решение, она больше не колебалась и, поманив за собой Сергея, сказала:
– Пошли. Здесь за поворотом вентиляционная шахта. И еще! Наверху будет не до разговоров, поэтому условимся сразу: делаешь все, что я скажу. Не переспрашиваешь, а сразу выполняешь. Если, конечно, хочешь остаться в живых.
Глава 7
Дойти до цели
Чтобы отметить удачное завершение дела, Дрон зашел в бар. Руки не дрожали. Сисястая дуреха Сью – надо же было такое себе погоняло выдумать! – и ее жадный дружок, трупы которых он оставил на съедение крысам в заброшенном туннеле, перед глазами не маячили. И вообще он чувствовал себя отлично. В кармане лежали три сибирских паспорта с подлинными печатями Союза и всеми положенными секретными знаками, выписанные на разные имена, а также сто пятьдесят сэкономленных на этом деле из-за жадности Сью и ее подельника патронов.
Усевшись за барной стойкой, Дрон не без удовольствия наблюдал, как толстяк Корма смешивает для него в жестяном стакане с завинчивающейся крышкой заказанный коктейль, когда в бар ворвался один из местных стражей порядка, которых даже на самой Сибирской за глаза называли эсесовцами. Дрон понятия не имел, откуда взялось такое название: то ли от сокращения СС – Сибирский Союз, то ли от сочетания «страж Союза», но ему было плевать. Эсесовец подскочил к стойке, жадно выхлебал стакан подслащенной воды, которую на Сибирской пили все без исключения, а Дрон на дух не переносил, и объявил, что «ублюдок, которого сегодня выловили на блокпосту, только что сбежал».
Сообразить, о ком он говорит, было не трудно. Кроме сопляка Сержа патрульные никого не задержали – девчонке удалось улизнуть. А теперь оказывается, что и сам Серж сбежал от них. Настроение сразу испортилось. Захотелось дать в рыло эсесовцу, а заодно и толстозадому увальню Корме, но Дрон заставил себя выслушать откровения стражника до конца. Оказалось, что Касарина вытащила из камеры все та же девчонка: оглушила бутылкой охранника и сперла у него ключи и оружие. Эсесовец попытался повесить на бармена пособничество: якобы тот специально снабдил девчонку бутылкой, которой та отоварила охранника, хотя даже дураку было ясно, что это полная чушь. Ничего, кроме дармовой выпивки, стражник от Кормы не добился, но, похоже, ему именно это и было нужно. Потом эсесовец свалил, довольный собой, а Дрон погрузился в размышления. Требовалось хорошо обдумать создавшееся положение и решить, что предпринять. Причем, и то и другое нужно было сделать срочно.
Те, кто знал его прежде, – а после вторжения паутины таких осталось всего двое: Серж и его шустрая спутница, – считали, что Дрон действует по наитию. Но это было не так. Просто он очень быстро принимал решения. И именно поэтому остался жив. Можно сказать, что своим вторжением паутина круто изменила его жизнь. Даже не так – она подарила ему новую жизнь! Пока кучка идиотов во главе с Касариным-старшим сражалась за агонизирующую станцию, пытаясь остановить неудержимую силу, сметающую все на своем пути, Дрон не терял времени даром. Выбив двумя зарядами картечи замок оружейной, он набил патронами первый попавшийся на глаза вещмешок и тут же, не теряя времени, дал деру – кроме смерти в Роще ловить было нечего, а те, кто считал иначе, пошли на корм опутавшей станцию паутине. Потом в безопасном месте Дрон пересчитал свое богатство. У него оказалось более тысячи патронов – целое состояние! Новая жизнь обещала быть насыщенной и интересной.
Сначала ему везло. По пути на Сибирскую встретился идущий навстречу торговый караван. Дрон быстро убедил челноков, что, если они хотят остаться в живых, ни на Маршальскую, ни тем более в Рощу заходить не стоит, и вместе с караваном благополучно добрался до Сибирской. На блокпосту трудностей тоже не возникло – горсть патронов, перекочевавшая в карман начальника патруля, решила все проблемы. На Сибирской Дрон начал с того, что прошелся по местному базару, где обзавелся новыми шмотками, потом зарулил в бар, чтобы отметить начало новой жизни, там же снял Сью, купившись на ее пухлые буфера, буквально выпрыгивающие из выреза тесной кофты. Но, как известно, везение не может продолжаться вечно, в чем он вскоре и убедился. Когда Дрон, выйдя из бара в обнимку со Сью, отправился испробовать упругость ее бюста и других частей тела, на станции объявился Серж со своей девчонкой, которую он вытащил из петли. Увидев его, сопляк восторженно заверещал и едва не испортил все дело. Хорошо, что удалось по-быстрому перевести стрелки на него самого. В дело вмешались эсесовцы. Они отделали Сержа и бросили в камеру, а уже на следующий день должны были казнить – с попавшимися ворами на Сибирской не церемонились. Правда, девчонке, не без помощи сопляка, удалось сбежать. Дрон предпочел бы, чтобы эсесовцы поймали обоих, тем более что те были большими выдумщиками по части казней. Тем не менее, он не увидел в побеге девчонки для себя большой беды, хотя и принял необходимые меры.
Сью обещала свести его с торговцем документами и свое обещание выполнила. Но ее приятель оказался редким жмотом. Ему показалось мало полутора сотен патронов, которые готов был выложить Дрон за поддельный сибирский паспорт, и он захотел забрать все. В качестве убедительного, на его взгляд, аргумента он выставил дробовик, из которого, очевидно, рассчитывал пристрелить набитого патронами простака, вздумавшего обзавестись новыми документами. Однако встречный аргумент Дрона в виде непревзойденного по своей пробивной силе ТТ перевесил, и жадный торговец отправился в мир иной с простреленным навылет черепом. Следом за ним пустилась и смазливая дура Сью, ставшая невольной свидетельницей их короткого, но горячего спора: ей пуля Дрона выбила левый глаз. Кстати, пышные формы девахи он так и не успел опробовать в деле. Правда, три сибирских паспорта, обнаруженных у торговца, и сто пятьдесят сэкономленных патронов компенсировали эту утрату, тем более что Сью была не единственной фигуристой девчонкой, которая строила ему глазки в местном баре.
Обратно в бар Дрон вернулся в отличном настроении, в котором и пребывал до появления эсесовца, объявившего о побеге Касарина. Сейчас от его прежнего благодушия ничего не осталось, зато в голове постепенно начал вырисовываться план, как разделаться с Сержем раз и навсегда. А чтобы чувствовать себя в безопасности, сделать это было необходимо. По своей сопливой мальчишеской наивности Серж мог долго заблуждаться на его счет, но дураком он точно не был. А значит, рано или поздно сложит два и два, если уже этого не сделал, и поймет, что его закадычный приятель Дрон мог сдернуть с Рощи только во время боя. Плевать, что сосунок при этом подумает, но он может рассказать о проступке приятеля руководству Сибирской. А дезертиров в Союзе любили еще меньше, чем воров. За неисполнение боевого приказа и дезертирство предусматривалось только одно наказание – смерть. И дело было вовсе не в вине конкретного человека, а в том, что руководители Союза, чья власть в первую очередь опиралась на силу оружия сибирского гарнизона, не желали создавать опасный для самих себя прецедент. Поэтому откровения касаринского отпрыска были очень опасны даже для крутого и обеспеченного парня, решившего начать новую жизнь. Чтобы эта жизнь внезапным образом не оборвалась, следовало как можно скорее заткнуть сопляку рот. И сделать это можно было только одним способом.
