Алли и Сабин поболтали еще немного, затем Алли нажала отбой и надела темные очки.
– Сабин. Матриарх семьи «Бельшье».
– Она вроде милая.
– Очень. А твоя мама, какая она?
– Живая, бодрая, любящая, много суетится. Одинокая.
Росс прикусил язык. Конечно, она сейчас же зацепится за это.
– Одинокая? Почему?
Он посмотрел на океан.
– Мой отец очень амбициозный человек и крайне увлечен своим делом. Он трудоголик-маньяк. И хотя любит маму, работа для него всегда на первом месте. Ей достаются только крохи его внимания.
Как и нам. Пока не влились в семейный бизнес. Тогда мы стали драгоценными детьми. А потом мы вышли из него, и снова стали никем.
Вот почему он никогда не позволит работе поглотить себя. И не свяжется с женщиной, для которой карьера важнее всего. Кстати! Он повернулся к Алли:
– Нет, все же не могу поверить. Кантри?
* * *
«Оставаться с ним наедине опасно», – размышляла Алли. Однако вместо того, чтобы распрощаться с ним на пороге номера, почему-то позволила войти следом за ней.
Он включил настольную лампу, и комнату залил мягкий золотистый свет.
– Мне понравился паб. Хорошее место, хорошая музыка, – не очень четко произнесла она.
Росс пальцем сдвинул с ее плеча ремешок сумки, та с глухим стуком упала на пол.
– Может, закажем еще вина в номер? – предложил он.
– Нет, спасибо. У меня и так уже кружится голова. – Алли подошла к окну и открыла его, надеясь, что воздух немного проветрит голову.
Она должна устоять. У них теперь общее дело, нельзя ставить его под угрозу.
Он обнял ее сзади, притянул к себе, погладил по бедру, и все мысли о работе тут же улетучились.
– Значит, джаз тебе понравился, да?
– Он оказался лучше, чем я ожидала, – признала Алли. Он прижал ее к себе, она ощутила твердую совершенно беззастенчивую выпуклость в его шортах. И еле удержалась от того, чтобы потрогать ее.
– Милая моя, любая музыка лучше, чем кантри.
– Сначала попробуй, а потом уже говори. – Ее голос прозвучал неожиданно низко и тягуче. Алли чувствовала себя расслабленной и умиротворенной. Пальцы Росса рисовали восьмерки у нее на бедре, у нее внизу живота будто вспыхивали искры.
– Позволь мне сегодня остаться, – шепнул он.
– Я не могу. Мы не должны.
– Почему нет? – выдохнул он ей в шею.
– Потому что у нас общее дело. Ничего еще не улажено до конца, и я не хочу, чтобы ты думал, будто я использую секс.
Росс выругался.
– Прошлой ночью ты уже доказала, что это не так.
– Но все же… – Его губы прошлись по ее подбородку. – Кроме того, я не… – Она замолчала.
– Не готова? Слишком быстро? – договорил Росс.
Алли благодарно кивнула.
Он развернул ее к себе лицом, глядя ей прямо в глаза, снял резинку с ее хвоста и распустил волосы.
– Ты такая красивая, – тихо проговорил он.
Словно завороженная Алли смотрела, как кончики его пальцев легко, будто танцуя, коснулись шеи, спустились ниже. Он уткнулся лицом в ямочку у нее над ключицей и накрыл ее грудь большими ладонями. «Нельзя, нельзя этого делать», – вдруг вспомнила она и напряглась.
– Расслабься, Алли, – прошептал он и потер ее сосок большим пальцем. – Если захочешь, ничего не будет. Доверься мне.
Она обняла его за шею, прижавшись теснее. Он задрал ей топ, с жадностью уставился на плоский живот и прозрачный кружевной бюстгальтер.
– О да!
Наклонив голову, он сжал губами покрытый кружевом сосок, втянул в рот и слегка прикусил, тут же смягчив боль языком.
Она застонала и сжала его затылок. Он опустил руку и безошибочно нащупал под всеми слоями ткани самое чувствительное место.
– О боже, как хорошо.
– Я знаю, милая.
Он снял с нее топ, сдвинул бюстгальтер и снова прильнул к соску. Одновременно спустил с нее шорты, те упали к ее ногам.
Она попыталась что-то сказать, запротестовать, но его рука уже была у нее в трусиках, гладила узкую полоску волос, ласкала горошину клитора. Потом его палец проник внутрь, она вскрикнула.
– Надо остановиться, Росс, – выдохнула она, хотя бедра двигались помимо ее воли, все глубже и глубже насаживаясь на его палец. Она чуть не застонала от разочарования, когда он убрал руку, но тут же подхватил ее и усадил на стол.
– Ни за что, – и раздвинул коленом ее ноги. Одним быстрым движением разорвал трусики и отбросил в сторону. – Как я и говорил. Очень красивая.
– Росс, – бормотала она, ерзая по прохладному столу. Хоть бы он продолжил.
Вместо этого он поцеловал ее в уголок рта.
– Что ты хочешь, детка?
– Чтобы ты продолжал… Но я не могу, потому что нам нельзя…
– Ты хочешь еще?
Она уперлась ладонями в стол и выгнула спину. Он провел пальцем по ее горлу, обвел грудь и нажал на сосок.
– Ты хочешь, чтобы я трогал тебя?
– Да! У меня так долго не было…
Его чудесные, умные, все понимающие руки погладили ее живот, приласкали пупок, двинулись ниже, дотронулись до клитора, и наконец один палец скользнул во влажную глубину. К нему присоединился второй. Его губы нежно терзали ее рот, пальцы ласкали клитор, она билась и выгибалась, неприлично громко кричала, забыв обо всем на свете, пока наконец внутри не взорвался фейерверк. Разноцветные звезды взметнулись и медленно опали, она ослабела в его объятиях, стараясь отдышаться.
Он прижал ее голову к своей шее.
– Боже, – прошептала она, когда нашла в себе силы.
– Хорошо было? – Он поцеловал ее в висок.
Только сейчас Алли осознала, что он стоит перед ней полностью одетый, эрекция распирает шорты.
– Ты… мы… можно мне… – Она запнулась. Как можно быть такой неопытной и неуклюжей? И как она могла позволить этому зайти так далеко?
Она погладила его пенис. Росс застонал, перехватил ее руку, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев.
– Не сегодня, Алли.
– Но почему? – Она изумилась.
– Потому что я все еще вижу в твоих глазах выражение «какого-черта-я-делаю?». Когда мы кончим вместе – а так обязательно случится, – ты будешь хотеть этого так же сильно, как я. И утром у тебя не будет никаких сожалений. Извини за трусики. – Он поцеловал ее в щеку и постучал кончиком пальца по носу. – Буду ждать тебя с предложением в понедельник утром, до того, как уедешь.
Он взял с кофейного столика бумажник и ключи от машины и вышел. Только когда мягко щелкнул дверной замок, Алли осознала суть его слов.
