Николас помолчал, давая мне возможность осмыслить его слова, и после того, как я слегка кивнул, продолжал:
– Как далеко вы успели пройти по «Залу Титанов»?
– До второго зала. Гибралтарская дамба.
– Хорошо. Значит, ты знаешь о К-сети, модульной дороге и орбитальной станции «Динамика». Гибралтарская дамба заработала, когда ситуация… осложнилась. В прессе и учебниках истории об этом пишут как о нашей величайшей ошибке, Промахе Титанов. Дамба открылась в две тысячи пятьдесят пятом году, в сороковую годовщину рождения «Фонда Титанов». Это было настоящее чудо света, политический и технологический триумф, позволивший создать Атлантиду. Мы верили, что это приведет к началу новой эры. Появилась страна, которая занимала территорию от Израиля до Гибралтарского пролива, от Афин до Александрии, от Рима до развалин древнего Карфагена; страна, находившаяся на перекрестке Европы, Среднего Востока и Африки. Страна, способная объединить весь мир.
Николас вздохнул, чуть помолчал и продолжил свой рассказ:
– Это была вершина всех наших достижений: микромир, продемонстрировавший, на что способна человеческая цивилизация. Мы хотели показать на этом примере, каким процветающим может стать общество, а потом рассчитывали распространить свое влияние на север, юг, запад и восток – по всему земному шару. Мир пришел в восторг. Рабочие места, появившиеся благодаря строительству, а потом и открытию Атлантиды, вывели Европу из длительного кризиса. Атлантида стала новым миром, как Новый Свет в прежнем мире. Со всего земного шара туда приезжали самые работящие иммигранты, мечтавшие о лучшей жизни для себя и своих детей.
Я слушал себя из будущего, затаив дыхание, а он все расписывал достижения фонда:
– Строительство первого орбитального кольца «Альфа Титанов» было завершено за пять лет до этого, и колонисты прилетали туда каждый месяц, заселяя первую постоянную колонию людей в космосе. Модульная дорога пронизывала весь мир, соединяя его самые дальние точки. К-сеть к этому времени стала вездесущей, сделав бесплатный высокоскоростной Интернет реальностью для всех. Четыре инициативы – Чудеса Титанов, как их называли, – являлись всего лишь идеями, когда я сформулировал их во время первой встречи с Оливером. Когда в пятьдесят пятом году открылась Атлантида, Титанов насчитывалось сто человек. За сорок лет эта небольшая группа людей радикально изменила мир. Оставалось последнее чудо, тайный проект, который, как мы считали, должен был оказать самое сильное влияние на мир. Над этим чудом Оливер уже работал в тот момент, когда мы с ним встретились. Сабрина рассказывала тебе о своем исследовании?
– Только то, что оно как-то связано с синдромом прогерии, – ответил я.
– У Сабрины был младший брат. Он умер от прогерии, не дожив до семнадцати лет. Она посвятила всю свою жизнь поискам средства против этой болезни. Оливер уже финансировал ее исследования в течение нескольких лет, когда мы встретились с ним в две тысячи пятнадцатом году, хотя сама эта болезнь не слишком его интересовала. Он заключил с Сабриной простой договор: согласился поддерживать ее работу до тех пор, пока она не найдет лекарство, после чего должна была заняться проектом, который интересовал его самого. Успешные люди мыслят не так, как остальные. Они уверены в своем успехе. Они его планируют. Именно так обстояло с Оливером Нортоном Шоу.
Я не удержался и бросил взгляд в сторону Шоу-старшего, которому было за шестьдесят в 2015 году, а сейчас перевалило за двести.
– Во время второй нашей встречи Оливер поставил простой вопрос: что, если мы достигнем успеха? – продолжал мой собеседник. – Что произойдет, если К-сеть, модульная дорога, орбитальные колонии и Атлантида станут реальностью? Что тогда? Как нам гарантировать, что новые изобретения будут появляться снова и снова? Ответ был очевидным: нужно создать соответствующую культуру и привлечь в «Фонд Титанов» подходящих людей. Однако это было рискованным шагом. Культуры меняются. Нельзя рассчитывать, что в каждом поколении будут появляться гении. И тогда одно потерянное поколение уничтожит все, что было создано до него. Но что, если самые лучшие, самые талантливые не будут умирать? Что, если сто Титанов будут жить вечно? Подумай о мире, в котором не умерли бы Аристотель, Ньютон, Эйнштейн, Шекспир, Джефферсон и Вашингтон – какую огромную пользу они бы принесли человечеству! Шоу представил себе такой мир, мир бесконечного Возрождения.
Сам я пока представить себе это не мог.
– В две тысячи двадцать первом году Сабрина нашла лекарство от прогерии, а в сорок четвертом году завершила работу над терапией антистарения, – сообщил Николас. – Шоу, которому тогда исполнилось девяносто, охотно согласился участвовать в тестировании нового средства. Оказалось, что оно работает, и в последующие годы мы провели лечение всех Титанов. Перед открытием Атлантиды каждый из нас перенес хирургическую операцию, которая вернула наше физическое состояние к тому моменту, когда мы стали Титанами. Мы решили так поступить для создания максимального эффекта, а не для того, чтобы потешить собственное тщеславие, хотя некоторая его толика и присутствовала. При открытии Гибралтарской дамбы и Атлантиды мы открыли миру наше пятое и последнее чудо: новое понятие – быть Титаном. Так мы рассчитывали изменить суть человеческого существования. Наше предложение было предельно простым: посвятите свою жизнь тому, чтобы сделать мир лучше, и, если вы добьетесь многого, если будете работать с максимальным напряжением, один из ста Титанов уступит вам свое место, и вы станете бессмертным, навсегда оставшись в том физическом состоянии, в котором добьетесь этого. Мы мечтали о системе, при которой все самые важные должности занимают наиболее талантливые люди. «Мечтайте смело, работайте напряженно, живите вечно» – такое обещание мы дали миру в тот день. Мы верили, что теперь ни один великий труд человечества не останется незавершенным. Никогда больше время не ограничит работу разума. После пятьдесят четвертого года любой ребенок на вопрос «Кем бы ты хотел стать, когда вырастешь?» не говорил, что мечтает быть космонавтом или президентом. Все желали стать Титанами!
Если б я не смотрел на прямое доказательство этих слов, то ни за что не поверил бы в них. Поразительно. Они этого добились. Я покачал головой.
– Я не понимаю. Ты сказал, что это стало вашим промахом?
– Наш промах состоял не в изобретении терапии бессмертия. Мы не учли человеческую природу. – Мой двойник опустил голову.
– Человеческую природу?
– Тогда никто об этом не подозревал, но в тот момент была заложена жестокая конфронтация, которая привела к неизбежной войне, уничтожившей весь мир. Люди, ставшие Титанами после пятьдесят четвертого года, были по большей части учеными и исследователями и в некотором смысле могли заменить первых бессмертных. Основная часть исходных ста Титанов являлась новаторами в своих областях – вроде Сабрины и Юла. Все они выбирали вместо себя молодых ученых, которые могли продвигать вперед ту или иную область науки, нести факел знания с еще большей энергией. Дарование звания Титана требовало голосования: за нового кандидата должно было проголосовать большинство, но тот, кто его номинировал, не принимал участия в принятии решения – иными словами, требовалось набрать хотя бы пятьдесят голосов из девяносто девяти. В течение почти двух десятилетий выборы проходили спокойно, и переговоры о них проводились частным порядком. Однако в семьдесят первом году возник кризис, в центре которого оказался Оливер. К этому времени Грейсону Шоу исполнилось восемьдесят восемь, и его здоровье находилось в плачевном состоянии. Ему уже сделали две трансплантации печени, и доктора говорили, что его дни сочтены. Проблемы Грейсона глубоко задели Оливера, и он все чаще стал говорить, что его сын может многое сделать. Оливер был одержим идеей дать Грейсону еще один шанс.
