Перевалившись на бок, Александр сменил магазин. Расстегнул клапан кобуры с пистолетом, большим пальцем взведя курок. Если что, успеет вытащить да пальнуть в висок, патрон в стволе, дослал, как в машину садился, словно чувствовал. Поудобнее уперся в землю локтями и привалился к спущенному колесу. Дал короткую прицельную очередь, следом вторую и третью. Патроны он не экономил – какой смысл? Трех магазинов ему всяко хватит. Как говорится, на всю оставшуюся жизнь…. Так что получайте, суки! Кушайте на здоровье, чтоб вас понос пробрал! Приклад упруго бил в плечо, стреляные гильзы улетали куда-то под днище грузовика.
Ему удалось достать еще одного из мотоциклистов. К сожалению, не пулеметчика, а того, что сидел за рулем – попытавшийся укрыться за броневиком фриц получил несколько пуль в спину и рухнул в дорожную пыль. На этом и без того сомнительная удача закончилась: следующая очередь легла в полуметре, напрочь запорошив глаза. Пока Захаров пытался проморгаться, пулеметчик поправил прицел, и пули ударили в пыльную резину спущенного ската в нескольких сантиметрах от его головы. Все, приехали…
И тут произошло нечто непонятное: раздалось странное ширканье, словно сорвало редуктор у баллона со сжатым воздухом, и в борт бронетранспортера уткнулась дымная струя. Мгновение – и боевая машина взорвалась, разбросав по дороге обломки искореженной брони. Над изуродованным корпусом взметнулся фонтан огня из разорванного бензобака, рванулось кверху полотнище жирного черного дыма. Гулко зарокотал пулемет, расшвыривая в стороны уцелевших мотоциклистов. И наступила тишина. Все заняло не больше пяти секунд.
Капитан ошарашенно помотал головой: это еще что такое?! Откуда помощь? Но, стоит заметить, вовремя, ох вовремя! Чуть бы промедлили – и все, отлетался комэск Захаров…
Глава 5
28 июня 1941 года, окрестности Слуцка
Батоныч, бодрый, словно хлебнувший энергетика, разбудил меня на рассвете. После умывания и оправки мне принесли выстиранную и даже выглаженную форму. А еще кто-то не поленился отдраить до синих искр мои щегольские сапоги и заказать фуражку. Форму для Володи принесли несколько позже, и я мельком удивился оперативности, с которой она была сшита. А то, что это нетиповая форма, было видно сразу – гимнастерка не хэбэшная, а из тонкой шерстяной ткани. И села она на Владимире Петровиче как влитая. Даже с учетом поддетого под нее тонкого бронежилета скрытого ношения. Я от аналогичной защиты отказался – хватило трех предыдущих походов в прошлое, чтобы понять – неведомая сила, раз за разом посылающая меня в прошлое, не даст просто так сдохнуть.
Переодевшись, приступили к сортировке распечатанных Очкариком материалов. Он в кратчайшее время, всего за несколько часов, раздобыл практически всю заказанную по списку информацию. Бумаг набралось столько, что у меня на секунду возникло сомнение – сможем ли мы их утащить. В мой бывший «субарик» такое количество «макулатуры» уж точно бы не влезло. Да и в «уазик», я подозреваю, – тоже. С усмешкой вспомнил чемодан с документами, составлявший мой груз в предыдущую «прогулку». И я ведь тогда считал, что целый чемодан бумаг – это много! Сейчас мы загрузили на заднее сиденье «Гелендвагена», на решетке радиатора которого вместо трехлучевой звезды красовалась латинская буква «В»
[9]
, несколько перемотанных скотчем коробок.
– А чего не в багажник? – спросил я, уже догадываясь о содержимом.
Вместо ответа Володя распахнул заднюю дверь: там навалом лежало оружие. Пулемет Калашникова, пара «АК-74» с подствольниками, «РПГ-7», «РПГ-18», набитые магазинами разгрузки, а также несколько цинков с патронами и ящиками с выстрелами к гранатомету.
– А это тебе персонально! – сказал Батоныч и протянул кобуру.
Я откинул клапан и достал «ТТ». На первый взгляд совершенно обычный, однако, присмотревшись, заметил отличия – рукоятка показалась чуть более длинной. Выщелкнув магазин, я убедился – глазомер не подвел, в магазине не восемь, а девять патронов. И патроны тоже показались мне иными…
– Это «Застава М88», – пояснил Володя. – Магазин на девять патронов «девять на девятнадцать Парабеллум». Если вдруг в тыл к немцам занесет, то проблем с патронами не будет.
– Если мы со всем тем хозяйством, что у тебя в багажнике лежит, не отобьемся, то будет совершенно по хрену, под какой патрон сделан мой пистолет! – усмехнулся я. – Какая разница, из чего стреляться?
Батоныч фыркнул и обиженно отвернулся.
– Слушай, Володь, а с ментами проблем по пути не будет? Все-таки мы одеты несколько… не по моде. И полный багажник оружия. На первом же дорожном посту нас тормознут и… хорошо если на месте не прихлопнут.
– А чего нас тормозить? – вскинул брови Владимир Петрович. – Поедем по всем правилам, скорость превышать не будем!
– Да какая разница: будем нарушать или не будем? У вас что, просто так, для проверки документов, машины не тормозят? Тем более такие дорогие?
– А у нас есть универсальный пропуск! – лукаво усмехнулся Батоныч, жестом фокусника доставая из нагрудного кармана пачку денег.
– И здесь тоже коррупция! – тихо вздохнул я.
Подготовку к «походу в прошлое» закончили только после полудня, тронувшись в путь, даже не пообедав. С северо-востока города мы поехали на юго-запад через центр.
– А чего не по МКАДу? – спросил я Батоныча.
– Чего? – удивился Володя. – Какой еще «мкад»?
– Московская кольцевая автомобильная дорога!
– У нас точно такой нет! – подумав пару секунд, ответил Батоныч.
– Это как же у вас тогда: фуры с транзитными грузами через центр города ездят?
– Да вроде бы нет, – потер лоб Володя. – Как-то по окраинам проскакивают.
– Дикари-с! – рассмеялся я. – У вас, наверное, и Третьего транспортного кольца нет, и «бетонки»!
– Нет ничего! – даже немного огорчился Батоныч.
– И пробок нет?
– А это еще что за диво? – улыбнулся Володя.
– Затруднение движения, вплоть до полной остановки потока машин. У нас это настоящая беда: в будние дни невозможно по городу ездить. Дорога из одного конца Москвы в другой три-четыре часа занимает.
– Первый раз про такое слышу! – пожал плечами Батоныч.
Я почти четверть часа пялился в окно. Володя оказался прав – пробок в Москве НЕ БЫЛО! То есть – совершенно. Нормальное движение, примерно как в «моем» мире утром воскресенья. Но ближе к выезду из города все-таки начались ЗАТРУДНЕНИЯ. Скорость снизилась до тридцати-сорока километров.
– Блин, еле плетемся! – начал ворчать Батоныч. – Ползем, как беременные мухи. Целых двадцать минут едем там, где могли проскочить за десять…
– Эх, Володя, не видел ты настоящих пробок! – рассмеялся я над ворчанием приятеля. – Двадцать минут он, видите ли, едет вместо десяти. Кому из своих рассказать – ржачка обеспечена. У нас иной раз, особенно перед Новым годом, на Садовке можно несколько часов на ОДНОМ МЕСТЕ простоять, а ты… двадцать минут…
