– Спасибо, – пробормотал Александр, прикрывая глаза. Сумасшедшее напряжение последнего часа постепенно отпускало, и начинала накатывать усталость. Комэск глянул в иллюминатор, пытаясь разглядеть происходящее внизу, но не преуспел: автомобиль товарища комиссара, равно как и немецкие танки уже остались далеко позади. Зато Захаров увидел пару «ишачков», пристроившихся рядом. Несколько минут Александр с замиранием сердца глядел на знакомый до последней заклепки корпус родного «И-16», словно бы прилепившийся чуть выше уровня правой плоскости, затем со вздохом отвернулся, вновь прикрыв глаза. Ничего, вот слетает в столицу – и сразу на фронт. Воевать. Ведь он истребитель, а не какой-нибудь там…
Захаров даже не заметил, как заснул под мерное гудение мощных двигателей…
Глава 7
28 июня 1941 года, окрестности Слуцка
Проводив взглядом набирающий скорость «Дуглас», я вернулся к «Гелендвагену», из которого Батоныч уже вытащил выстрелы к «РПГ-7». Навинчивая на гранату пороховой ускоритель, Володя мотнул подбородком в сторону обваловки капонира и коротко скомандовал:
– Давай на вал! Я сейчас, я быстро… Жаль, всего шесть выстрелов взял.
Подхватив оставшуюся «Муху», автомат и подсумок с магазинами, я рысью взбежал на невысокую насыпь и сразу плюхнулся на землю: танки были уже совсем близко, метрах в пятистах. Неподалеку рванула еще парочка взрывов.
Если мне не изменяет память, а с чего бы ей изменять, ведь сведения о немецкой технике я изучил всего несколько дней назад, нас атаковали три «троечки», три «двоечки» и одна «единичка». Или «по-научному»: «PzKpfw III», «PzKpfwII», «PzKpfwI». Бронетранспортеров видно не было, зато из леса до сих пор выползала длинная змея колонны, в которой отчетливо были видны простые двухосные грузовики, полугусеничные тягачи с пушками и какие-то юркие восьмиколесные броневички. Понятно, что немцы не только танками воюют.
Тягаться с такой силой – безрассудство, помноженное на глупость. Но у нас нет иного выхода – надо прикрыть взлет транспортника. И так уже пара танковых стволов повернулась в сторону медленно (как мне казалось) набиравшего скорость «Дугласа». Выдохнув вдруг ставший слишком густым, как кисель, воздух, привожу «Муху» в боевое положение и ловлю в диоптр ближайшую «тройку». Эх, не достать мне его, слишком далеко – метров четыреста, а дальность прицельной стрельбы «РПГ-18» всего двести. Блин, что делать? Пальнуть, только чтобы напугать? Так они разрыва кумулятивной гранаты и не заметят, пока она в них не попадет. И тут я увидел, что относительно моей позиции танки встали весьма удачно, практически выстроившись в одну линию, как говорят артиллеристы – СОСТВОРИЛИСЬ. А если?.. Приподнимаю трубу «граника» повыше и жму шептало. Граната вылетает под большим углом, поднимается метров на пятьдесят, словно зависает в верхней точке траектории и начинает падать. Дальность выстрела я таким образом увеличил раза в два, теперь бы попасть. Но когда такие крупные объекты, как танки, находятся в створе – все перелеты все равно идут в цель. Вот повезло и мне – граната угодила в верхний лист угловатой башни идущей второй «троечки». Мгновение тишины (мне показалось, что я вижу тонкий серый дымок, идущий из проделанного кумулятивной струей аккуратного отверстия), и тут же башню подбросило на ярко-оранжевом облаке раскаленных газов. Боекомплект, что ли, рванул?
– Эффектно! – похвалил рухнувший рядом на землю Батоныч, бережно пристраивая рядом брезентовую укладку с тремя боеготовыми «ПГ-7В». Он у них даже предохранительные пластиковые колпачки с взрывателя снять успел. – И как ты умудрился добить туда из «Мухи»? Но и я им сейчас огоньку добавлю!
Зарядив «РПГ-7», Володя встал на одно колено, быстро прицелился и выстрелил. Досталось головному танку. Так красиво, как «мой», он не взорвался, но почти моментально из всех его люков выметнулось пламя.
Вот теперь фрицев проняло по-настоящему – они перестали стрелять вдогонку набравшему скорость «Дугласу» и полностью сосредоточили внимание на нас. «Единичка» даже рванула в сторону, намереваясь по широкой дуге зайти нам во фланг, с открытой стороны капонира.
– Заряжай! – хрипло выдохнул Батоныч, тоже заметивший маневр легкого танка.
Я торопливо выхватил из укладки гранату и вставил ее в ствол «граника». Володя хладнокровно выждал секунд десять, пока «единичка» не вышла из-за прикрытия столба черного дыма, валившего от подбитой «тройки». И только тогда снова встал на колено и выстрелил. Промах! Уж очень быстрой оказалась «единичка», да и расстояние великовато для малоопытного стрелка.
– Гранату! – не оборачиваясь и не ложась, скомандовал Батоныч.
Я подал другу последнюю «морковку». Выстрел! Есть попадание! Легкий «картонный» танк буквально вывернуло наизнанку. Но тут же прилетело и к нам – вокруг рвануло несколько снарядов. Один совсем близко – метрах в пятнадцати. Не успевшего залечь Володю бросило прямо на меня. Схватив его за руку, я кубарем скатился к подножию вала. За насыпью продолжали грохать взрывы, сверху сыпались комья земли. Я наклонился над телом Батоныча и бегло осмотрел раны. В первый момент мне пригрезилось, что он почти не пострадал – на порванной на груди гимнастерке не было видно крови. Но потом я догадался ее расстегнуть… Бронежилет… В нем торчало несколько мелких иззубренных кусочков металла, но еще полдесятка пробили защиту. Отодрав липучки броника и приподняв грудную пластину, я заглянул под нее и обомлел – белая нижняя майка полностью поменяла цвет на красный. Как минимум пробиты оба легких, а может быть, и сердце. Но Батоныч был еще жив и даже в сознании. Только лицо залила меловая бледность.
– Отвоевался я? – На губах Володи вспухли розовые пузыри.
Я молча кивнул. С такими ранами не живут, даже если бы сейчас рядом находился госпиталь с полностью оборудованной операционной, опытными хирургами и современными антибиотиками.
– Ты это… рви когти! Не сиди надо мной! – прохрипел Батоныч.
Бежать? Я огляделся. Самолет благополучно оторвался от земли и набирал высоту. Успели, стало быть, прикрыли взлет. А теперь какой смысл мне бежать? Документы передал, «граник» с «калашником» сунул… Программа выполнена… не судьба, видимо, мне до САМОГО добраться, все время что-то мешает. Да и друга бросать не хотелось.
За валом продолжало грохотать – немцы, обозленные потерей трех танков, лупили по капониру из всех наличных стволов. Добавить им веселухи, отстреляв оставшиеся «морковки»? Батоныч обронил пару минут назад, что шесть гранат «ПГ-7В» прихватил. Я бросил задумчивый взгляд на открытую заднюю дверь «Гелендвагена». Там, кроме боеприпасов, и ПКМ должен остаться. Минуты две я, при должном везении, продержусь.
Я дернулся было, чтобы встать, но тут Батоныч с силой сжал мое запястье.
– Виталя, а ведь я тебе до конца не верил! До самого боя на дороге! Всё какой-то подвох подозревал! – с натугой, сглатывая идущую горлом кровь, проговорил Володя. – Прости меня!
– Да чего там, дружище! Я бы и сам не поверил… Конечно прощаю! – успокоил я умирающего.
