– Эге, да ты, Виталя, все улики уничтожил! – весело сообщил мне Володя через пару секунд.
– Не понял, повтори! – не сразу врубился я.
– Да ты только что одного из участников столкновения, бэтээр, с дороги сбросил. Как мы теперь узнаем, что тут произошло?
– Вот как? Я его даже и не заметил…
– Все бы тебе краску на машине портить! – шутливо попенял Батоныч. – И сдается мне, что здесь и до нас кто-то неплохо повоевал: полно фрицевских трупов, а ведь сюда я не стрелял. И еще: присмотрись – на одном из бэтээров звезды намалеваны. Явно трофей. Ладно, крупного зверя мы проредили, пора браться за более мелкую и двуногую дичь! Поработаю крупняком.
– Давай, только аккуратно, вдруг недобиток с обочины вылезет.
– Не учи отца… – хмыкнул Володя. – Ты сам-то люк открой и посматривай. А если что – резко назад с подворотом вправо сдавай, как раз за корпусами битой техники спрячемся.
Крупнокалиберный пулемет стрелял короткими, гулкими очередями вдоль грунтовки и обочин, выбивая укрывшихся там фрицев. И минут через пять всё закончилось. Или, что вернее – ВСЕ закончились. В смысле немцы.
– Сдай назад! – буркнул Володя. И добавил почти сразу, едва мы проехали метров тридцать: – Стой!
Я открыл люк и выглянул. Подул ветер, и отдельные клубы черного дыма начало сносить в сторону, образуя мрачное предгрозовое облако. Но зато дорога и поле перед ней лежали как на ладони. Похоже, живых там не осталось – где-то вдалеке, на пределе видимости, я увидел мелькающие возле самого леса одинокие фигурки. Вероятно, это жалкие остатки личного состава кампфгруппы удирали на запад. Наш замысел с блеском удался – авангард южной «клешни» будущего Минского котла просто перестал существовать. Теперь есть вероятность, что наше командование успеет построить здесь оборону попрочнее и прорыв вообще удастся ликвидировать.
– Суки, трейлер подбили! – вдруг заметил Володя. – Ну, козлы, вы мне за него ответите! Поехали «железную руку» искать!
Я медленно тронул «Т-72» и двинулся в сторону командирской «троечки», внимательно глядя по сторонам в поисках недобитков.
– Эй, быстроногий хрен! Где же ты спрятался? А ну выходи, подлый трус! – орал с башни Батоныч, периодически постреливая по кому-то из турельного «НСВТ». – А, вот ты где, ну держись!!! Песец к тебе пришел!
Вновь раздалась короткая очередь крупняка. Он что же, вояка злобный, будущего «языка» пристрелил? А нет, просто пугал, глуша близкими попаданиями всякую способность к сопротивлению: метрах в сорока, возле кустов, тянут руки два немчика в черных комбинезонах. Вернее, тянет один, а второй, полулежа на земле, что-то такое руками только изображает. Типа «Нихт шиссен, камараден, их бин дер сан циммерманс унд проститутен»
[30]
.
– Hey, Abschaum, in den Tank gehen!
[31]
– заорал им Батоныч.
Ишь ты, а он, оказывается, и мовой фашистской владеет. Я-то больше к английскому тяготею, немецкий даже в школе не изучал. Ну да у них там, ну то есть в ихнем варианте истории, СССР с социалистической Германией все послевоенное время явно на короткой ноге были. Чуть ли не столпы всей социалистической системы, блин…
Вероятно, Володя грамотно отдал команду: недобитки, скривив морды, словно сожрали по огромному лимону, подошли к танку. Причем здоровенький сперва помог встать болезному и весьма бережно поддерживал его весь короткий путь.
– Глуши мотор, можно покурить и оправиться! – сказал полковник и первым вылез из башни, грохотнув по броне сапогами.
Я последовал примеру старшего товарища, не забыв прихватить автомат. Спускаться на землю не стал, а, напротив, залез наверх и сел верхом на горячий ствол, внимательно оглядывая окрестности. Опустившейся на поле боя тишине я не доверял. Да, собственно, особенной тишины и не было – трещали в огне грузовики, рвались патроны в горящих танках, неподалеку что-то механическое издавало звуки, похожие на визг циркулярной пилы.
Батоныч присел на корточки на надгусеничной полке, разглядывая немцев с брезгливым академическим интересом, словно они являлись экспонатами энтомологического музея. И не красавицами бабочками, а навозными жуками.
– Пустышку вытянули, Виталя! Один совсем молодой, а тот, что постарше, не похож на Гудериана, – не поворачивая головы сказал полковник и вдруг рявкнул: – Name, Dienstgrad, Regimentsnummer!
[32]
Фашисты начали что-то булькать в ответ. Я расслышал только: «Модель… дриттен панцердивизион…»
– Это генерал Модель
[33]
, командир Третьей танковой дивизии, и его стрелок-радист, капрал Брюккер, – перевел Володя.
– Н-да… Не Гудериан, но тоже неплохо! – сказал я. – Все-таки будущий фельдмаршал, «пожарный Гитлера», гений обороны…
Капрал вдруг разразился какой-то пламенной речью.
– Чего он буровит?
– Требует оказать генералу медицинскую помощь, он, видите ли, ранен в… филейную часть! – рассмеялся Батоныч. – Мол, согласно конвенции о военнопленных…
Я щелкнул переводчиком-предохранителем «калаша» и, не вставая, выстрелил наглому капралу в голову.
– Скажи Моделю: если будет вонять, мы и ему в штаб Духонина пропуск нарисуем!
Батоныч без усмешки перевел мои слова. Модель только руками всплеснул, смирившись с бесцеремонным поведением русских варваров.
– Чего с ним делать будем? С собой возьмем или здесь прикопаем? – вставая и лениво потягиваясь, спросил полковник. – Что он может знать такого, чего не знаем мы?
– Да, собственно, ничего! Нужен он нам… Если только в качестве сувенира…
Батоныч медленно потянул из кобуры пистолет, генерал что-то заверещал, но тут нас окликнули со спины:
– Товарищи! Не стреляйте! Свои!
Я мгновенно обернулся, вскидывая автомат. Это же надо было так расслабиться, перестать следить за обстановкой. Подходящие к танку мужики выглядели своими – в черных мешковатых комбинезонах автобронетанковых войск РККА, да и рожи почему-то показались мне знакомыми. Но если бы к нам так же незаметно подкрались фрицы?
Глава 14
3 июля 1941 года, окрестности Слуцка
Присмиревшие с началом обстрела пехотинцы попытались было добраться до танкистов, но Гаврилов с Барановым отбили атаку последними патронами и двумя гранатами – одну «Ф-1», как и договаривались, оставили «для себя». А потом заметивший неладное чудо-танк положил рядом с немецкой позицией фугасную гранату, и добираться стало некому. Рвануло так, что на несколько минут оглохли оба, и сержант, и мехвод. Неглубокое укрытие, в дно которого вжимались танкисты, накрыло облаком дыма, по спинам заколотили комья земли, и сержант отрешенно подумал, что, ошибись наводчик хоть немного, им с Николаем бы не поздоровилось.
