Крепкие руки переворачивают мое безвольное тело на спину. Ну, так и есть – догадка оказалась верна – я лежал мордой вниз. А вот от чего такая жуткая слабость? И что со зрением?
По лицу словно наждаком прошлись и, о чудо, я смог открыть глаза. Вернее, один глаз. Второй Батонычу пришлось очищать повторно.
– Живой, Дубинка?
– Жи… вой… – похоже, что и рот оказался забит землей, не только глаза. – Где мы?
– Знамо где – в будущее вернулись! Ну, если судить по мачтам ЛЭП… – Володя блеснул зубами на фоне перемазанного грязью лица. – «Железка» рядом, а нас в чистое поле выкинуло. Видать, когда нас бомбой приложило, мы какое-то время по воздуху летели.
– А… танк? – я испугался, что и танк перебросит обратно, как в прошлый раз «Гелендваген». И как нам объяснять властям, откуда мы такие красивые нарисовались? С «Т-72» в комплекте…
– Не видно нигде! – Батоныч покрутил головой. – Похоже, что ТАМ остался. Если от него вообще что-то осталось, в чем я сильно сомневаюсь – на нас «полутонку» сбросили!
– Сом… сомне… сомневаюсь! – с третьей попытки выговорил я и попытался встать. Не вышло, но голову поднять удалось – уже достижение.
Вокруг действительно «чистое поле», засеянное какой-то сельхозкультурой, я в них совсем не разбираюсь, рожь от овса отличить не смогу. Насыпь железной дороги проходит метрах в тридцати, чуть дальше – мачты ЛЭП. Действительно, таких в сороковых годах быть не должно, тогда простыми столбами обходились.
– В чем сомневаешься? – прищурился Батоныч.
– В полутонке! «Лаптежники» могли и однотонную бомбу нести, но дальность… Я вообще удивился, что они так далеко от линии фронта нас атаковали – практически на пределе боевого радиуса.
– Думаешь, что специально нас искали? – Володя озадаченно потер небритый подбородок.
– Всё может быть! Мы немцам знатно перца под хвост насыпали, могли и обидеться. Разведка у них сейчас хреново работает, Канарис даже точное количество бронетехники подсчитать не смог, «Т-34» и «КВ» зевнул, но могли ведь и кого-то из наших бойцов в плен взять и допросить. Нас ведь сотни человек видели. А вот как раз показания выбить им по зубам! – Мне все-таки удалось приподняться на локтях и осмотреться – метрах в трех от меня в мягкой земле виднелся след «посадки» полковника Бата – ложбинка в форме человеческого тела. – А ты давно очухался?
– Минут пять назад, – пожал плечами Батоныч. – Ты, кстати, конверт с картами передать успел?
– Ага… В последний момент… Глупо получилось – если танк разнесло, то и новая порция информации тоже пропала.
– Ну, кто же знал, что так получится – бронированная машина казалась мне самым надежным «сейфом», я потому энкавэдэшникам ничего передавать не стал. Ладно, продублируем в следующий раз!
– Следующий раз? – усмехнулся я. – Ты, похоже, во вкус вошел, а, Володь?
– Э-э-э… как сказать… – тоже усмехнулся Бат. – Особой тяги к приключениям я не испытываю, но возможность помочь своей стране… Только давай в следующий раз коробки с бумагами не потащим – и без того чуть не сто кило лишнего груза в танк запихали. Возьмем микроЭВМ и печатное устройство с запасом чернил.
– Ноутбук, принтер и картриджи… – тихонько «перевел» я для себя. – И трансформатор для электросети – у них ведь, наверное, сто двадцать семь вольт…
– Ладно, как в Москву выбираться будем? – Батоныч, покряхтывая, встал и протянул мне руку.
– Это ты меня спрашиваешь, как выбираться? – опираясь на руку друга, я тоже принял вертикальное положение и машинально принялся отряхивать гимнастерку. – Это ты здесь абориген, в моем мире всё по-другому.
– Мы, похоже, где-то между Рославлем и Обнинском… – зачем-то взглянув из-под ладони на солнце, сказал Батоныч.
– Между… Хорошо сказал! – восхитился я. – Километров триста… между… Хорошо хоть, что с направлением не ошибемся – надо просто вдоль «железки» идти.
– Тогда пошли! – решительно сказал Володя и бодро двинулся в сторону насыпи. Я попытался последовать его примеру, но на третьем шаге ноги подломились.
– Эх, да ты совсем какой-то… дохлый! – проворчал Бат, помогая мне подняться. – В прошлый раз вроде бы такого не было – я себя просто «огурцом» чувствовал.
– Так и я тоже! – обиженно отвечаю я. – Хрен его знает, с чего так торкнуло…
Закинув мою руку на плечи, Володя буквально потащил меня на себе. К счастью, нам сразу повезло – далеко идти, а вернее, брести, не понадобилось: по железной дороге проезжала мотодрезина с ремонтниками. Увидев нас, мужики притормозили и самый здоровенный крикнул:
– Помощь нужна?
Эх, хорошо, что здесь Советский Союз «кончился» всего пять лет назад – люди до сих пор сохранили чувство взаимопомощи! Дрезина (открытая платформа размером с кузов грузовика и будочка машиниста) остановилась, когда Батоныч ответил «да».
Парни в оранжевых жилетах (а в моем мире это были бы сорокалетние тетки) помогли нам залезть на платформу и усадили на бухты провода. Я думал, что сейчас начнутся расспросы: кто мы такие и как дошли до жизни такой, но, к моему удивлению, ребята только поглядывали с любопытством на нашу военную форму. Вопросов никто задавать не стал, даже бригадир ограничился фразой:
– Аптечку достать?
Батоныч молча мотнул головой, и весь дальнейший путь мы проделали в тишине. Впрочем, ехали недолго – всего полчаса, до ближайшей станции при городе Угра. Там нам помогли спуститься с платформы и дойти до здания крохотного вокзальчика. Здесь Бат, достав из заначки несколько сотенных купюр, приобрел два билета до Москвы. В столицу мы добрались к вечеру, на Белорусском вокзале нас встречал знакомый «Гелендваген» (я вспомнил свой «субарик» и загрустил), ведомый Очкариком. Ему полковник позвонил из Угры.
– Борис, в каком году война закончилась? – не успев залезть в салон, спросил Володя.
– В сорок четвертом, Владимир Петрович! – четко ответил Очкарик.
– Число, месяц? – уточнил я.
– Девятого апреля тысяча девятьсот сорок четвертого года, – блеснул стеклами очков Борис.
Мы с полковником Батом переглянулись. Перед нашим отъездом на фронт День Победы отмечали первого апреля 1944 года. Это что же, это наше путешествие, проведенный бой с превосходящими силами фашистов, разгром целой танковой дивизии повлияли на историю отрицательно? Что могло произойти?
– Непоня-ятно! – протянул Батоныч. – А ядерная война в пятидесятых была?
– С кем? – удивился Очкарик.
– С блоком НАТО! – пояснил я.
– А что это?
– Э-э-э… – завис я, и Батоныч решил прийти мне на помощь:
– С западными странами! С США, Англией, Германией и присными.
– Нет, мы с ними не воевали никогда! – на секунду задумавшись, Очкарик решительно мотнул головой.
