– Настырный, – сказала полная длинноволосая женщина, становясь рядом с Зевсом. – И подлец вдобавок. Тридцать четыре раза жене изменял. Ну не сволочь?
– Гера, заткнись. Тут вон какой трындец творится, а ты – про брак.
– Одна из основ их общества, между прочим. И перестань материться! Раз уж мы решили говорить по-русски – будь добр, не злоупотребляй недостатками этого языка.
– Могу как ответственный за искусство поспорить с этим утверждением, – чинно произнес симпатичный юноша, становясь рядом. – Мат – символ высокоразвитого языка.
– При чем здесь это, Аполлон… – Гера неопределенно взмахнула пухлой рукой. – Язык – не искусство, а средство коммуникации.
Зевс брезгливо поморщился, взглянув на свою супругу, и крикнул что-то. Его слова потонули в гуле, который достиг к этому моменту своего апогея…
Земля под ногами задрожала, воздух на мгновение будто сгустился, и над кромкой спорткомплекса «Атлант» пронеслась исполинская туша самолета.
«Боинг» снес крылом падающий геликоптер. Раздался хлопок, грохот, и в вышине разлетелись металлические осколки. На людей полетели части крыла, остатки вертолета, какая-то пыль, хлынул дождь из керосина.
Толпа с удвоенным энтузиазмом принялась утрамбовываться в арки выходов.
– Ба-бах, – прокомментировал Гефест, сплевывая кожуру на штаны. Он взял зернышко и с любовью поглядел на него. – Какая все-таки прелесть эти подсолнухи. Просто чудо селекции.
Через миг за стенами стадиона раздался оглушительный треск, словно разом сломали десяток тысяч досок, и гул рассекающего воздух самолета стих, вновь уступая место стенаниям рассасывающейся человеческой массы.
– Дотянул до леса, – сказала ослепительной красоты девушка, ласково погладив Зевса по голове. – Удачливый пилот.
Зевс покосился на нее, и в глазах бога мелькнуло что-то отдаленно напоминающее нежность. Гера подбоченилась и приготовилась отшвырнуть нахалку от мужа, но ее оттеснил парень в смешной шляпе. От юнца несло спиртным.
– Афродита, – обратился он девушке, складывая морщинки на бледном лбу в сердитый узор, – ты мне все-таки объясни, зачем так глупо и обидно шутить?
– Дионис, отвали, а! Пьянь.
Юнец с негодованием снял шляпу и пошлепал ею по спине Зевсу. Громовержец обернулся.
– Слышь, разве так можно! – пошатнувшись, воскликнул Дионис. – Я спокойно отдыхаю себе неделю назад на Кавказе. Горы, воздух, винцо. Решил уединиться с девчонкой симпатичной в горах… Как ее… Лиза, кажется, ara. A тут оказывается, что это вовсе не местная красавица, а эта блондинистая сучка, перекинувшаяся в ее тело.
– А ты не лезь в чужие пороки, – засмеялась Афродита, тряхнув золотистыми кудрями. – Бухаешь? Вот и знай себе бухай да людишек спаивай. А то ишь ты какой умник нашелся – решил невинную девчонку совратить. Не твой профиль.
– И главное что, – пожал плечами Дионис, – главное, не просто пошутила, а со скалы меня скинула. Морок навела и швырнула! Размазало по всему утесу – целый день восстанавливался. У-у… шалава!
Зевс обнял Афродиту за тонкую талию и сплюнул сквозь зубы. Гера громко засопела, но возражать не решилась.
– Ты б шейпингом занялась, что ль, – сказал коротко стриженный мужик с бесцветными глазами, хлопнув Геру по объемной заднице.
– Аид, не доводи меня. Ой не доводи! Владыка мертвых вдруг рассмеялся.
– Ты чего, совсем охерел? – тут же взвилась Гера, багровея.
– Да не горячись, ягодка! Я вовсе не о том… – отсмеявшись, сказал Аид. – Любой их историк или специалист по древнегреческой мифологии съел бы собственную диссертацию, увидь он такие взаимоотношения олимпийских богов.
– Ну-у… – хмыкнув, протянул Зевс, – есть, конечно, легкие нестыковки.
Боги заржали.
Все, кроме старика Гефеста, продолжающего монотонно лузгать семечки…
А Земля стонала от внезапной катастрофы, научного объяснения которой никто не мог дать.
Разом погасли все самокрутки, сигареты, сигары, трубки, кальяны, косячки. Сотни миллионов курильщиков и наркоманов недоуменно посмотрели на пепел и, злобно ругаясь, принялись тщетно высекать пламя из зажигалок и спичек. И это было самой маленькой из всех бед, постигших планету в эти роковые пять минут.
Вырубились двигатели внутреннего сгорания, и тысячи водителей не справились с управлением. Машины сталкивались друг с другом, врезались в столбы, сбивали пешеходов… Транспортная система всех городов мгновенно была парализована, вызвав нарастающую волну паники.
Ракета-носитель, стартовавшая с космодрома в Китае, потеряла тягу и свалилась в озеро Поянху.
Самолеты, находящиеся на низкой высоте, попадали, словно отравленные мухи. Повезло лишь тем лайнерам, которые сумели продержаться в течение пяти минут на бреющем полете.
Пули отказались вылетать из стволов пистолетов и автоматов, гранаты и фугасы отказались взрываться, ракеты и торпеды отказались стартовать.
Остановились все виды тепловых электростанций. Планета лишилась более 60 процентов энергии. Обесточенные больницы и линии метрополитена, дома и гостиницы, заводы и телефонные станции, мечети и синагоги, музеи и бордели, мегамаркеты и ночлежки. Улицы и кварталы… Кварталы и районы. Целые города вмиг оказались без тепла и электричества! Во многих странах было введено чрезвычайное положение, но люди не знали об этом, потому что отключились практически все виды электронных коммуникаций…
Весть о конце света передавалась из уст в уста, заражая умы и сердца людей, резво расползаясь черным инеем страха.
Мир в считанные мгновения потерял равновесие.
И ничто не могло его восстановить – ни подразделения МЧС и FEMA, ни военные, ни специальные программы ГО, ни остатки благоразумия, смятые животными инстинктами.
Боги на несколько минут забрали огонь, и Земля с истошным визгом сорвалась в бездну хаоса. Ледяное дыхание страха не оставило планете ни единого шанса. Все вокруг забыли о высоких словах, о морали и самопожертвовании, о непоколебимых научных постулатах, о системах обороны, о причинах и следствиях.
Стоило лишить людей огня, и они моментально превратились в зверей.
Люди, наверное, слишком привыкли к теплу, которое, как выяснилось, им вовсе не принадлежало.
Люди не были готовы встретиться с богами.
Максима буквально выбросило из южного входа «Атланта» вместе с людским потоком. Он сумел выбраться из бурного фарватера и отбежал к небольшому магазинчику спортивной одежды. Пиджак лишился одного рукава, рубашка была запачкана шоколадом, из разбитой губы сочилась кровь.
В магазинчике шуровали несколько подростков-мародеров. Один из них, завидев Максима, схватил бейсбольную биту и заорал, подбадривая самого себя:
– Чего тебе надо, мент поганый? Пистолетики все равно не стреляют! Пошел вон!
