Он был довольно крупным мужиком с несколько вызывающим взглядом малоподвижных глаз, свойственным многим спортсменам, и намечающейся лысиной.
Максим подошел к столу и после недолгих сомнений все же уселся в кресло, а не на стул. Пусть начальник видит, что он не тушуется.
– Сашка погиб, – констатировал Михаил Викторович.
– Да, – согласно кивнул Максим, не зная, что еще добавить.
– Хороший мужик был, деловой, – помолчав, сказал Бурмистров.
– Да, – снова кивнул Долгов.
Бурмистров встал и прошелся по кабинету. Потеребил стяг, сунул руки в карманы брюк, вынул их и заложил за спину.
«Да он же нервничает, – вдруг подумал Максим. – Он же просто-напросто растерян!»
– Максим, – начал Бурмистров, снова садясь в кресло, – у меня есть для тебя новость.
– Хорошая или плохая? – тупо улыбнувшись, спросил Долгов.
Бурмистров поднял на него рассеянный взгляд и несколько раз моргнул, будто только сейчас обнаружил, что не один в кабинете.
– Не знаю, – наконец проговорил он.
Максим озадаченно глядел на Михаила Викторовича. Что-то было не так. Неужто патрон вызвал его не для распределения должностей в пресс-службе?…
– Тобой заинтересовались… – Бурмистров осекся. Он с силой растер лицо ладонями и вымученно улыбнулся. – Господи, какой бред! За последние несколько дней произошло столько всего, что я уже не знаю, чему верить, а чему не стоит. Сначала пропавшие спортсмены, потом появление олимпийских богов, заставившее всех атеистов и материалистов взвыть от собственной беспомощности, затем эта «пятиминутка» с огнем… Это ж надо: лишить огня целую планету! Ни в какие ворота не лезет! Я, конечно, в химии не очень-то секу, но объясни мне, как можно остановить процесс горения?
Максиму ничего не оставалось, кроме как пожать плечами.
– Вот именно, – согласился Бурмистров, тоже картинно пожимая широкими плечами. – Вот именно. Может, у нас у всех крыша поехала? Спятили. Коллективно и бесповоротно. Или оружие сверхсекретное на нас испытывают… Пустили газ по всей планете и ухохатываются над массовыми глюками. Не думаешь, а?
Долгов неопределенно хмыкнул.
– Не беспокойся, я пока в своем уме, – успокоил его Бурмистров, опять вставая и прохаживаясь по кабинету. – У меня сестра в монастырь ушла, понимаешь? Кандидат исторических наук с десятилетней практикой преподавания. Когда при ней кто-то о боге упоминал раньше, только нос воротила и снисходительно фыркала – мол, верите во всякую ерунду вместо того, чтобы делом заниматься. А после «пятиминутки» будто подменили ее. В глазах безумная искорка появилась, стала бормотать про Судный день и черных коняшек апокалипсиса… Представляешь? А вчера из дому ушла. Весь вечер по больницам и моргам искал. Оказывается, уехала куда-то под Владимир и в монастырь подалась.
Долгов понимающе кивнул. За прошедшие двое суток у нескольких его знакомых тоже снесло башню на религиозной почве. Кто-то ислам принял, кто-то в буддизм ударился, кто-то вступил в московскую общину «Эллинес».
– Ты сколько не спал? – спросил вдруг Бурмистров. Максим задумался.
– Часов двадцать. Наверное.
– Значит, так. Бери мою машину и дуй домой. Водителю я сейчас позвоню. Отоспись хорошенько. Покушай, ванну прими, погуляй, развейся. А вечером… приступишь к новым обязанностям.
«Все-таки накапала, стерва, – пронеслось в голове Максима. – Ну Мычина, ну подколодная…»
– К каким обязанностям? – спросил он вслух.
– Пока не знаю.
– В смысле?…
– В двадцать один ноль-ноль тебя будут ждать возле отеля «Националь», на углу Тверской и Моховой.
– Кто?
Бурмистров повернулся к Долгову спиной и, помолчав, обронил:
– Зевс.
Из кабинета Михаила Викторовича Максим вышел в самых смешанных чувствах. С одной стороны, он был потрясен и слегка напуган неожиданным известием. С другой – его разъедало любопытство и какая-то неясная гордость.
Бурмистров не знал, зачем Зевсу понадобился сотрудник Оргкомитета. Он утверждал, что громовержец час назад пришел и потребовал, чтобы именно Максим явился на встречу с ним возле «Националя». Патрон ума не мог приложить, откуда бог вообще мог знать о существовании Долгова и чем последний мог быть для него интересен. Да и почему бы лично с Максимом не договориться о рандеву?
Заглянув в пресс-службу, Максим рассеянно оглядел сотрудников, сказал Маринке, что убывает по заданию Бурмистрова, взял щепотку чипсов у Рыбалко и, сунув ее в рот, вышел. Тсандер удивленно посмотрел ему вслед и неопределенно хрюкнул.
Спустившись в просторный холл «Атланта», Максим остановился в нерешительности. Что-то странное получается, нелогичное: ну на кой хрен он понадобился всемогущему богу? Он явно не супермен, он не располагает решительно никакой секретной информацией, не имеет слишком весомых контактов на высоком уровне… Да и не нужны Зевсу никакие связи с его-то возможностями… Он – Максим Долгов – совершенно обыкновенный человек. Вокруг миллионы таких же.
Ну и ну.
Максим вдруг обнаружил, что его сердце, несмотря на общую усталость, колотится, как у испуганного зайца. Черт! Так никуда не годится! Надо чего-нибудь выпить, а потом уже ехать домой…
Рядом на ступеньку с глухим стуком упал предмет. Максим глянул вниз и обнаружил, что проходящий рядом мужчина обронил портмоне. Он машинально поднял его и крикнул:
– Молодой человек! Мужчина обернулся.
– Вы обронили. – Максим сделал пару шагов и протянул ему портмоне.
Мужчина взял кошелек и, бегло осмотрев его, сказал:
– Действительно, мой. Огромное вам спасибо!
– Да не за что.
– Я вам что-нибудь должен?
– Нет, что вы.
– Ну тогда всего доброго. Еще раз – спасибо!
– Всего хорошего.
Мужчина уже собрался уходить, как вдруг обернулся и спросил у Максима:
– С вами все в порядке?
– Да, – рассеянно ответил Долгов. – Устал немного. Мужчина решительно подошел к нему и сказал:
– Давайте так. Если я ничем не могу вам помочь, то в знак признательности за портмоне позвольте хотя бы угостить вас чем-нибудь. Я как раз собирался зайти в бар и пропустить кружечку пивка.
Максим отвлекся от тягостных мыслей о предстоящей встрече с Зевсом и посмотрел на мужчину. Тот приветливо, доброжелательно улыбнулся.
На вид ему было лет тридцать – тридцать пять, среднего роста, атлетического телосложения, с приятным лицом и непослушной копной светлых волос. Чистая, выглаженная рубашка, серые классические брюки, черные туфли, кожаный портфель. И откуда только у него кошелек вывалился?…
