А. Щ.
Письмо могло означать только одно – в ближайшие дни придет вызов. Вторая новость тоже порадовала – похоже, перед отправкой в Афганистан нам дадут возможность на пару дней слетать в Москву. Не совсем понятной стала фраза о необходимости подучить английский. Видимо, он понадобится в недалеком будущем. Выбора у меня не было: если Сан Саныч писал, что английский нужен, значит, приходилось браться и за него. Английский язык действительно должен понадобиться. Но, как ни странно, не только в Афганистане. Сан Саныч любил многоходовые комбинации. И уже сейчас начинал готовить меня к следующей задаче.
В одной из стран Центральной Америки полным ходом шла подготовка к очередной революции, и вполне естественно направить в эту страну группу студентов-медиков в виде международного студенческого стройотряда. Либо для оказания помощи в уборке урожая, допустим, кофейных зерен. Перед самым началом революции.
Но до этого было еще очень далеко. Через два дня пришел вызов. Я получил направление прибыть к месту прохождения дальнейшей службы в Кабул. В 180-й мотострелковый полк. Полевая почта 51884. Вместо офицера Егорова Сергея Андреевича.
Начиналось самое интересное. Внедрение. С этим у нас частенько происходили сбои. Во время Великой Отечественной войны разведуправление пошло по ошибочному пути. Разведчики с рязанскими физиономиями (или даже с чисто арийскими чертами лица), не выезжавшие в течение всей своей жизни за границы ближайшего райцентра, зубрили «легенды» о «своем» берлинском детстве. Запоминали фотографии соседей и окружающих их дом пейзажей. И сыпались на мелочах. Ибо человек, говорящий неправду, всегда попадается. Тем более если с ним беседует специалист. А в Абвере неспециалистов не держали. Жизнь сама подтолкнула к единственно правильному пути. Говорить правду, одну только правду, но не всю правду. Да, родился в Нью-Васюках, дальше райцентра ни разу не был. Родители – немцы (лучше, если и это было правдой). Учился. Не женился. Рассказывалось все. Почти все. Умалчивались лишь учеба в разведшколе да еще кое-какие мелочи.
Афганистан
Перед поездкой в Афганистан нас отпустили на несколько дней в Москву. Побродили с Игорем Дорогановым, Володей Ивановым и Вероникой Белоцерковской по Арбату, посидели на скамейке у Патриарших прудов. Через два дня мы улетали, Вероника оставалась.
Вероникин отец, дядя Миша, работал ученым-физиком. Он постоянно подтрунивал над нами.
– И что вы так долго там возитесь с этим Афганистаном. Работы на три дня, а вы уже седьмой год воду в ступе толчете.
Мы лениво отшучивались. Говорили, что после нашего приезда война больше трех дней и не продлится. Духи увидят, какие мы страшные, рассмеются и убегут куда-нибудь в Пакистан.
И пели свою любимую шуточную песню: «Гремя броней и хлопая брезентом, пойдут машины в яростный поход».
А дядя Миша не шутил. В это время он работал как раз над этой задачей.
Три дня ему было нужно для того, чтобы доставить в один из районов Туркмении необходимое оборудование. Этот район находился на линии тектонического разрыва, уходящего на сотни километров вглубь Афганистана. Согласно ранее проведенных исследований и расчетов, здесь было бы разумно создать искусственное водохранилище. Проведя небольшой направленный подземный взрыв. Ядерный, разумеется. Для него-то и требовалось это оборудование.
Дальше – проще. Согласно закрытому распоряжению Совета Министров СССР, в южных районах Туркмении и Узбекистана создавался бы необходимый запас медикаментов, палаток и продовольствия. В каких целях – не сообщалось (или придумывалась какая-нибудь не самая фантастическая версия). Через полтора месяца (плюс-минус несколько дней) на территории южного соседа должно было произойти крупнейшее за последние годы землетрясение. С большими разрушениями и человеческими жертвами.
В тот же день Советский Союз направил бы в пострадавшие районы автомобильные колонны с гуманитарной помощью, врачами и спасателями. Самолетами быстрее, но все аэродромы были бы разрушены.
В драке волос не жалеют. Когда у соседа беда, ему отдают последнее. Даже если это последнее ранее было невозможно продать на мировом рынке. Если это «последнее» идет как гуманитарная помощь, оно оплачивается Международным обществом Красного Креста и Полумесяца. По мировым ценам, разумеется. Неплохой способ продажи неходового товара.
Следом за спасателями и врачами в страну прибывают строители. Необходимые им техника, оборудование и грузы. Если в качестве гуманитарной помощи направить в страну наши автомобили, следом придется отправлять ремонтников и запчасти. Практически немедленно. Ибо наши машины без ремонта и запчастей не ездят. Но афганцы были бы благодарны и за них. Дареному коню в зубы не смотрят. И практически сразу попадали бы в серьезную экономическую зависимость.
Таким образом, в течение нескольких дней можно было перенацелить экономику целой страны. На нужное вам направление. А экономика, как известно, определяет политику. Не говоря уж о том, что афганцы всегда отвечают добром на добро. И никогда не забывают, кто был рядом с ними в самые трудные дни. И кто поделился с ними последним куском хлеба. Спас их детей и стариков.
Афганцы, смелые и мужественные люди, могут годами воевать с иноземными захватчиками. Проявляя при этом истинный героизм и самопожертвование. Одновременно с этим они испытывают панический страх перед потусторонними силами. Землетрясения наводят на них ужас. Они воспринимают их как «грозную кару Аллаха за совершенные грехи». После этого им нужно только объяснить, какие грехи они совершили.
Как вы понимаете, войска вводить нет никакой необходимости. Достаточно лишь дать работу местным жителям – а работы после землетрясения всем хватит. Поставить перед ними новые цели и задачи. В своих интересах.
Дядя Миша более циничен. Всю эту операцию он условно подразделяет на два этапа. Этап первый – выравнивание Гиндукуша с «нулевым» уровнем. Этап второй – заселение территории дружественными нам племенами туркмен и узбеков. Он твердо уверен, что хороший афганец – мертвый афганец.
Для меня так и остается непонятным, почему программа использования тектонического (или сейсмического) оружия не находит в данный момент применения. Возможно, ее решили «заморозить» до лучших времен. И дядя Миша временно остается не у дел. Мы же уезжаем. Под безобидные подначки Вероникиного отца.
Есть такая примета: уезжая на войну, ты должен оставить что-то такое, ради чего стоило бы вернуться. Мы были слишком молоды, у нас еще ничего не было. Мы оставляли свой город, его улочки и скверы. Студентов, поющих под гитару песни Булата Окуджавы на Арбате. Улыбки красивых девушек и легкое, незримое ожидание счастья. Ради этого стоило возвратиться. Мы всегда возвращались. Но ради этого стоило вернуться живым!
Зашел попрощаться к Сан Санычу. Щелоков Александр Александрович работал в издательстве газеты «Правда». Как и многие люди старшего поколения, он был человеком-легендой. Военный журналист, талантливый писатель и профессиональный разведчик. Автор большого количества интересных книг и специальных операций. В ряде стран мира. К тому же он был моим другом. Настоящим другом.
