Успокоив дыхание, он расслабился до тихого звона в ушах, представил себе, что смотрит на пустырь сверху, чуть ли не из космоса.
Слева прогромыхал состав, справа далеко заговорил голос дежурного по грузовой станции, но он этого не слышал.
Сфера внечувственного восприятия обняла его со всех сторон.
Он стал видеть не только заборы, вагоны и массивы зданий, но и то, что находилось внутри и за плотными бетонными плитами. Здания стали полупрозрачными, наполнились дымными слабосветящимися струями и огоньками; огоньки являлись мыслепакетами находящихся в зданиях людей, и один из них, похожий на красивую, равномерно взмахивающую крылышками бабочку, привлёк внимание. Мало того что он был красив, он ещё и подмигивал призывно, и пах знакомо, так что сердце отреагировало первым – судорожным толчком в грудь. Не оставалось сомнений, что светилась аура Дивы.
Не выключаясь из состояния экстрасенсорного восприятия, Матвей двинулся в нужном направлении, обошёл экскаватор, застрявший во рву, стоянку самосвалов, и вышел к одноэтажному шатру бывшей пельменной. В окнах неказистого строения (шалман, он и в Африке шалман) не горел свет, но стоило Матвею подойти к двери вплотную, как та со скрипом отворилась, и на пороге появилось привидение: Дива была одета в белый брючный костюм, какой Матвей ещё не видел.
Он остановился, оглушённый вылившейся на него волной тепла, радостного ожидания и нетерпения. Хотел сказать что-то бодрое, весёлое, пошутить про партизан, но Дива вдруг, ни слова не говоря, обняла его, и губы капитана обжёг горячий поцелуй.
Дыхание оборвалось, ноги ослабли, однако внутреннее «я», заметив беспомощность хозяина, взял командование на себя, и Матвей ответил на поцелуй с такой страстью, что Дива, оттолкнув его, засмеялась.
– Ты горяч, Архитектор.
– К‑какой архитектор? – не понял он. – Я капитан экополиции…
– Тарас сказал, что ты Архитектор Согласия. А я ему верю.
– Прости…
– За поцелуи не извиняются. Мне не всегда нравятся сдержанные мужчины. – Она взяла его за руку, повела за собой.
Прошли коридор, пустое помещение с грудой коробок, вошли в крохотную комнату без окон, щёлкнул выключатель, под потолком вспыхнул тусклый плафон.
Матвей осмотрелся.
В комнате умещались диван, столик, два стула и холодильник. На одной стене висела реклама пиццы, на соседней – плакат «Кто не курит и не пьёт, тот круглый идиот».
Дива села на диван, шлёпнула ладонью по сиденью.
– Падай.
Матвей сел на стул напротив, всё ещё ощущая на губах мятный вкус поцелуя.
– Что это за притон? И почему ты решила встретиться здесь?
– Выбирай слова, – фыркнула женщина. – На сегодняшний день этот бывший пельменный шалман является самым безопасным местом в Москве.
– Ты в бегах? За тобой гонятся?
– Богатая фантазия. Ещё вариант?
Мысли в голову приходили, но фривольные, тем более что после поцелуя думать не хотелось ни о чём, кроме другого поцелуя.
– Ты хотела проверить…
– Так, теплее. Что именно я хотела проверить?
– Найду я тебя или нет.
Глаза Дивы потемнели, она перестала снисходительно улыбаться.
– Ты… научился… читать мысли?
– Ну-у, не у всех, – попытался он отшутиться. – Иногда угадываю.
– Наша встреча здесь – действительно тест, ты прошёл его. Неужели почуял?
– Ни о каких тестах я не думал. Хотел самостоятельно определить, где ты меня ждёшь, вот и… доплёлся. Ты одна?
– Подожди, давай расставим все точки над «i». Ты в самом деле почувствовал, где я?
– Не сразу, если честно… но увидел… твою ауру.
– Боже мой! Стас всё-таки настроил твою экстрасенсорику, а мы не поверили.
– Стас ничего не настраивал.
– Он признался, что засунул тебя в саркофаг Гастроподов.
– Никто меня не засовывал, я сам туда полез.
– Не суть важно, речь не об этом. Мы с тобой находимся над одним из московских МИРов, предположительно – замка Мирмеков.
– Серьёзно? – удивился он. – Этих… муравьёв?
– Муравьёв разумных, причём вида Myrmecia – Муравьёв‑бульдогов. Это были самые крупные муравьи в те времена, они и в наше время огромны, достигают трёх сантиметров в длину.
– Откуда сведения? Я имею в виду – о МИРе?
– От Борана-воина, нашего друга Хранителя из Новгорода. Сможешь определить точное местонахождение МИРа и подходы к нему? Боран утверждает, что здесь хранится Гхош.
Матвей наморщил лоб, вспоминая рассказы отца.
– Гхош – это…
– Переводчик Необъяснимого. С его помощью можно разговаривать с любым живым существом, с птицами, змеями, насекомыми и даже с деревьями.
– Вспомнил, отец когда-то держал в руках Гхош.
– Я об этом не знала. Попробуешь найти вход в МИР?
На него внезапно напали сомнения.
– Постараюсь, но гарантировать не могу. Если не получится – не взыщите.
– Я могла в тебе ошибиться… один раз… но ты должен справиться!
– Это, – он указал на свои губы, – плата?
– Дурак! – вскочила Дива. – Я… просто…
Матвей сполз со стула на колени, поднял голову, умоляюще прижал руки к груди.
– Прости! Ляпнул не подумав.
Она оценивающе посмотрела на него большими, еще больше потемневшими глазами, внезапно улыбнулась.
– Какой же ты всё-таки мальчишка! – Протянула руки, помогла встать; несколько секунд они стояли вплотную друг к другу, ощущая одинаковое притягивающее тепло, он начал поднимать руки, чтобы обнять любимую, и Дива прошептала жаркими губами: – Не сегодня…
Он глубоко вздохнул, отодвинулся, приобретая привычный официально-внимательный вид. Она не сказала «нет», а её «не сегодня» звучало как «да», но ему и в самом деле некуда было торопиться.
– Я сделаю всё, что нужно.
– Садись, – заторопилась женщина. – Пить хочешь? В холодильнике есть минералка.
– Давай.
Минералка оказалась с газом, но разгорячённое сердце успокоила.
Матвей уселся на диван, перестав обращать внимание на спутницу, разглядывающую его с повышенным интересом. Отстроился от долетающих снаружи звуков, закрыл глаза, сосредоточился на объединении энергоцентров или чакр, как их называли адепты восточных практик.
Озарение спустилось из глубин космоса бесшумным и невидимым, но ощущаемым световым облаком, расширяя границы тела и объём восприятия. Стены строения стали прозрачными, раздвигая горизонты внечувственного полевого видения.
