– Посчитал? – спросил гость, усаживаясь в кресло хозяина как в своё собственное.
– С трудом, – кивнул Котов, устраиваясь на стуле.
Речь шла о средствах, необходимых для реализации бандлика в отношении лидеров Совета по правам человека при президенте. Было доказано, что СПЧ напрямую связан с иностранными агентами и защищают организации, работающие против интересов России.
– Что получилось?
– Трое к ликвидации, трое к предупреждению. Нужны четыре группы и около двух миллионов.
– У меня примерно тот же расклад. Этот лысый подонок, глава СПЧ, вчера во всеуслышание заявил по первому каналу, что правозащитная деятельность – это не защищать хороших, а защищать всех. Каков пассаж?
– В русле всей его деятельности. СПЧ по сути является политической партией, представляющей интересы западно ориентированных, исключительно политизированных правозащитников, использующих правозащитное поле как прикрытие для отстаивания прав западных агентов влияния. Я уже позвонил Артуру, посоветовал искать замену для тех, кого мы нейтрализуем.
– Синельников справится, если мы закрепим за ним СПЧ?
– Почему ты спрашиваешь?
– Мне показалось, что он взялся за работу с неохотой.
– Точно по законам Йеркса – Додсона.
– Это ещё что за законы?
– Первый определяет зависимость эффективности деятельности от уровня мотивации: эффективность растёт до определённого предела, после чего начинает падать. Этот предел называют оптимумом мотивации.
– Думаешь, Саша потерял мотивацию?
– Не потерял, но достиг предела. Второй закон Йеркса – Додсона утверждает, что уровень оптимальной мотивации связан обратной зависимостью с уровнем трудности задачи. Чем она проще, тем выше оптимум. Синельников постарел, и не все стоящие перед нами задачи становятся ему по плечу.
– Но у нас с тобой это не прослеживается?
– Потому что мы ещё не достигли оптимума, – усмехнулся Самандар. – Образно говоря, мы моложе душой.
– Твоими устами да мёд пить… может, поговорить с ним? Обсудить условия, дать отдохнуть?
– Он поддержал нас без всяких условий. Другое дело – устал, пусть отдохнёт… после того как закончит оздоровлять СПЧ. У него большие связи, да и оперативник он исключительный, хотя и без задатков экстрасенса. Слышал, что американцы ещё одного нашего гражданина умыкнули в Турции?
– Верницкого? Слышал.
Речь зашла о похищении российского программиста Алекса Верницкого американскими спецслужбами по обвинению в хакерской деятельности против США и «всего мира».
– По моим данным, он не виновен.
– Когда это останавливало американцев?
– Вот бы провернуть бандлик – освободить парня, пока его не переместили в Штаты. Сейчас он где-то на американской базе под Анкарой.
– У нас нет ни сил, ни времени на подготовку. Этим пусть занимается ГРУ.
– ГРУ не частная структура, не полезет без надобности. Артур упросил президента дать нам спецгруппу «Рубеж», которая работает в тылах ИГИЛ и в Турции. Может, её задействуем?
– Она понадобится нам в Киеве.
– После Киева.
– Посмотрим, не знаю, не слишком ли ты оптимистичен?
– В каком смысле?
– Настолько уверен, что мы справимся с Комитетом?
Вахид Тожиевич почесал гладкий подбородок, поглядывая на экран, в глубине которого всё ещё висел текст рекламы тренингового центра «Лайф-спринт», кивнул на монитор.
– Прикидываешь подступы?
– Ты не ответил на вопрос.
Лицо главного теоретика и аналитика «Стопкрима» опечалилось:
– Мы взялись за великое дело не ради наград и оценок. Фраза «Если не мы, то кто?» абсолютно точно определяет наш выбор. Мы можем проиграть, сил действительно маловато, несмотря на президентскую поддержку, но мы абсолютно обязаны победить! И я пойду по этой дороге до конца!
– Я тоже, – вздохнул Котов. – Хотя я боюсь. Боюсь направить Матвея по ложному пути.
– Восточная мудрость гласит: не беспокойся о том, по какому пути ты направляешь другого, ты ли знаешь, какой путь истинный, какой ложный?
– Вот и я о том. Отвечаю за этот выбор я.
– Мы с тобой ещё ни разу не ошиблись, дружище, так что твоему сыну не грозит ложный посыл.
– Стас ведь свернул с истинного пути?
– Ты забыл, как усыновлял его? Он прошёл такую мусорно-жизненную школу, которая оставила глубокий след в психике ребёнка. И он не слуга Тьмы, хотя и оказался на тёмной стороне. Я верю, что он будет с нами, несмотря на идею перехвата власти «во благо человечества». Эту дурь я у него из головы выбью.
– Попробуй, – задумчиво сказал Василий Никифорович. – Ты пойдёшь с Матвеем к сектантам?
– Могу и я. Давно не участвовал в бандликах как оперативник. Мы возьмём эту семейку, главных гуру, а Веня с командой – рыбку покрупнее, чиновников‑муниципалов, закрывающих глаза на деятельность центра, и полицаев, крышующих заведение.
– Хорошо, я пойду с вами. Хочу посмотреть, как будет действовать Матвей. Теперь о главном.
– В Брюссель вылетаем послезавтра, маршрут построен.
– Я о Киеве.
– Вместе с СДРГ «Блиц» частного президентского воинского подразделения «Рубеж», которая ещё в Турции, но готова прибыть в Киев, нам передан «Штык» майора Ухватова. Отряд уже на месте и ждёт указаний. Туда же направилась наша группа обеспечения и поддержки, квартирьеры работают, «Киберберкут» предупреждён и готов содействовать.
Всё это Василий Никифорович знал, но выслушал слова Самандара с удовлетворением. И всё же сердце щемило: главная задача поиска МИРа с Великими Вещами в нём лежала на Матвее, и хотелось уберечь сына от провала, ошибок и бед, избежать которых не удавалось ещё никому, выбирающему Путь.
* * *
Офис тренингового центра «Лайф-спринт» располагался в Козицком переулке, в строении № 6, возведённом впритык к остаткам церкви Успения Богоматери и сдаваемом владельцем в аренду полусотне фирм и торговых учреждений. Строение было двухэтажным, не особенно роскошным, но офису «Лайф-спринт» досталось самое большое помещение площадью в двести квадратных метров, где собирались те, кто хотел «разорвать круг повседневности и стать успешным бизнесменом».
Наблюдатели сообщили, что хозяева центра, супруги Садыкбаевы, Ильяс и Мирра, уже прибыли на место «увлекательного интерактива», который должен был начаться через сорок минут. В офисе центра в данный момент находились четверо: супруги-гуру и два охранника.
– Заходим, – сказал Василий Никифорович.
Вход в строение № 6 охраняла не полиция, а сотрудники ЧОП.
