– Понял. Жаль, что Матвей ничего нам не рассказал перед тем, как пойти на этот безумный шаг.
– Это его испытание, как будущего Архитектора Согласия, и он должен пройти его сам, без подсказок и помощи со стороны. Да и Диве тоже необходимо заявить о себе как о спутнице Архитектора.
– С какой стати?
– Если вы помните, у прежнего инфарха было второе «я» – физически реализованная в образе женщины сущность – Светлена. У Матвея Соболева тоже есть спутница – его жена. И твоему сыну необходима надёжная психоструктура, любимая женщина, которая и делает мужчину человеком.
Самандар собрал морщины на лбу.
– Это значит, что мы не должны вмешиваться в происходящее?
– Я этого не говорил. Не знаю, чем закончится поход Стаса и Матвея в подземелья Лавры, точнее, в МИР Робберфилов, Матвей должен определить его координаты, но они неминуемо попадут в засаду.
– Что ты предлагаешь?
– Подготовиться к атаке на Лавру. Как только мне станет известно, где находится Дива, начнём операцию.
– А Матвей?
– Он должен будет сам добраться до замка ктырей.
– Но до Схода осталось два дня…
– Боюсь, попытка Матвея и Стаса прорваться в МИР Акарин заставит Комитет действовать с опережением графика, и тогда они соберутся раньше. Как много вам потребуется времени на сбор боевых групп?
– Три-четыре часа, – сказал Самандар. – Так, Никифорович?
Котов молчал, сцепив челюсти, ни одна чёрточка не дрогнула на его лице, подчёркивая твёрдость характера, но ему в настоящий момент было исключительно тяжело, и собеседники это почувствовали.
– Он справится, – сказал Вахид Тожиевич.
Тарас ободряюще сжал плечо Василия Никифоровича железными пальцами.
Глава 11
Спасибо, что пришёл
«Чистильщик», представившийся Мартином Полански, с которым Ухватов познакомился в Киеве после того, как Лось не сдержал эмоций и едва не убил трёх «правосеков» у стен Бессарабского рынка, позвонил в шесть часов утра. Майор ещё спал.
– Слушаю, Кум, – просипел он в трубку, разлепив глаза.
– Собирайтесь, – раздался в трубке характерный глуховатый голос. – Ситуация изменилась, вы должны быть в Киеве к одиннадцати часам дня.
– Я один? – уточнил Ухватов.
– Вся группа.
Сон слетел с майора лёгким облачком.
– В полном боевом?
– Совершенно верно.
– Задача?
– Узнаете на месте. Вероятнее всего, придётся атаковать монастырский комплекс Лавры, точнее, его подземелья.
– Наконец-то, ребята затосковали без дела.
Мысль, что нападение на известное не только в Украине, но и во всём мире, хорошо защищённое сооружение, по сути – крепость, может закончиться гибелью группы, даже не пришла майору в голову.
– Будем.
– Скрытно и без эксцессов. Вы знаете, какова обстановка. Это не разведка боем.
– Мы привыкли работать скрытно и не оставлять следов.
– Остановитесь в километре от Лавры, лучше всего на территории какого-нибудь парка, и сообщите о прибытии.
– Слушаюсь.
Голос Мартина Полански растаял в шуршании эфира.
Ухватов полежал под одеялом, наслаждаясь тишиной, теплом и покоем, задремал, но расслабиться до конца не смог и, поворочавшись полчаса, встал.
Бойцы ещё спали по разным углам дома Екатерины, кто на полу, на матрасе, кто на диване и на раскладушках.
Сама хозяйка спала на утеплённой веранде, охраняемая братом, который устроился в сенях на стареньком продавленном топчане, принадлежащем ещё деду Екатерины. Впрочем, особо охранять дверь на веранду не требовалось, бойцы группы вели себя вполне прилично и никаких игривых намёков в адрес сестры Шинкаря себе не позволяли.
Хата Екатерины топилась углём и дровами. Газ в Семёновку давно перестали подавать. Ухватов принёс дров, затопил печь-времянку, добавил в топку угля, поставил на загнетку кастрюлю с водой.
Готовить Кате на постояльцев помогали все бойцы команды по очереди, в том числе и сам Ухватов, поэтому ничего зазорного в том не было, что он встал раньше всех и занялся кухней.
Через полчаса поднялась хозяйка, выгнала майора с кухни.
– Сама справлюсь, приготовлю яичницу, кашу и чай.
Ухватов не возражал. Разбудил Чука, сообщил ему о получении приказа.
Сержант обрадовался не меньше:
– Я уж думал, так и просидим здесь до Нового года! Только Лавру жалко, красивая обитель, мы всю её территорию изучили по картинкам.
– Никто и не собирается стрелять по церквям.
– А что? Было бы здорово запустить туда всю эту забугорную погань и сбросить на них бомбу! Даже не атомную, хватило бы и «объёмки».
Ухватов в душе согласился с мнением Чука, «объёмкой» называли боеприпас объёмного взрыва, по мощности сравнимый с ядерной бомбой, хотя и не оставляющий радиации. Но майор точно знал, что никто не отдаст приказ уничтожить такой древний православный комплекс, как Лавра. Каким бы червем коррупции ни был источен механизм Министерства обороны России, разрушать памятники старины, как это делали боевики «Исламского государства», оно бы не позволило.
В восемь позавтракали овсяной кашей и яичницей с салом. Сообщили хозяйке о скором убытии. И хотя она не подала виду, Ухватов чувствовал, что женщина вздохнула с облегчением, устав от присутствия в доме восьмерых мужиков.
В девять Ухватов собрал группу в горнице.
– У кого какие соображения, как будем добираться до Киева?
– Можно снова на почтовом драндулете, – предложил Шинкарь. – Поллитрыч не откажет.
– Ещё идеи?
Бойцы начали переглядываться, и в этот момент на улице, напротив дома, остановился пятнистый американский «Хаммер». Возбудились окрестные собаки. Хлопнули дверцы бронеавтомобиля, из кабины выбрались два пассажира в чёрных мундирах, с бурыми беретами на головах. Первый ударом ноги распахнул калитку, двинулся к дому.
– Михайло! – побледнела Екатерина, выглянув в окно.
Бойцы вскочили со своих мест.
– Кто? – спросил Ухватов, медля принимать решение.
– Муж… бывший…
– Можете спровадить его?
– Попробую. – Екатерина бросилась в сени.
– Исчезли! – скомандовал Ухватов, сгребая посуду со стола в скатерть и зашвыривая узел в ещё не остывшую печь.
Бойцы бросились врассыпную, прячась кто где мог, за печью и по углам спальни.
Послышались голоса, смех, стук, в горницу вошёл плечистый молодой мужик с чёлочкой, выбившейся из-под берета. У него были светлые, почти прозрачные, водяные глаза с шалой искрой и узкие злые губы. По тому, как он себя вёл, было видно, что муж Екатерины пьян. Оглядев горницу, он повернулся к говорившей что-то жене, потянулся к ней.
