Василий Никифорович пожал плечами:
– Давно известно, что Россия является единственной страной в мире, руководство которой готово принимать радиоактивное дерьмо со всего света.
– Вот я и думаю, не пора ли заняться нашим киндер-сюрпризом, атомным начальником, господином Корнюшенко? Похоже, у нынешнего президента действительно не хватает сил разрулить ситуацию.
– Артур говорил, что президент серьёзно болен.
– Так пусть уходит, если ничего не может!
– Не кипятись, комиссар, – улыбнулся Василий Никифорович. – Сформулируй предложение, мы обсудим и наметим бандлик. Хотя Корнюшенко – креатура премьера, как и остальные гнойники-министры вроде министров здравоохранения, образования, науки, транспорта и промышленности. Надо начинать с премьера.
– Кстати, Минздрав всё ещё колобродит, несмотря на бегство министра, – сказал Самандар. – Знаете что ещё там придумали для улучшения имиджа? Спустили в медцентры негласное распоряжение не писать анамнез – инфаркт!
– Зачем?
– В этом случае статистика сразу намного улучшается, больных вроде бы как становится меньше.
– Надо убрать всех, кто не внял. Минздрав остаётся чёрной дырой для населения.
– Я бы всё-таки начал с премьера.
– Начинать надо с анарха, – вставил слово Матвей. – С Дубинина. И с его правой руки – Меринова.
Хозяин квартиры и гость оценивающе посмотрели на него.
– Слово не мальчика, но мужа, – сказал Самандар одобрительно. – Мы тоже думаем об этом. К сожалению, силёнок пока не хватает. Я вообще считаю, что после Кипра надо срочно менять базу.
Котов‑старший кивнул.
Матвей вопросительно посмотрел на него:
– Почему?
– Стас, – коротко ответил Вахид Тожиевич.
– Что Стас?
– Прошу прощения, но доверять я ему не могу, несмотря на данное им слово. Он хочет играть по своим правилам и убеждениям, подставил нас уже дважды, и что сотворит в следующий раз, никто не знает. Рисковать же, привлекая его к нашим делам, я не хочу. Что, если он предложит свои услуги Комитету 300?
Котов поморщился:
– Это ты уже загнул, Тожиевич. Стас не способен на такое предательство.
– Он пойдёт на любой шаг, чтобы доказать свою исключительность и правоту. Подтверждение сему – его служба на Меринова. Кто знает, где он в данный момент?
Матвей пожал плечами:
– Я не знаю. Уходил он с вами, но в Москве не появлялся и на звонки не отвечает.
– Мы расстались в аэропорту Афин. Он пообещал связаться.
– Не связывался, – качнул головой Василий Никифорович.
– Это плохо. Надо обязательно найти его и поговорить, чтобы знать, на что мы можем рассчитывать с его стороны.
В дверь стукнули, вошёл Парамонов, отпустивший седоватую бородку, превращавшую его в стареющего певца Михайлова.
– Извините, мужики, пробки. – Комиссар пожал руки всем присутствующим, сел рядом с Матвеем. – Как дела, коп?
– Нормально, – отчего-то смутился Матвей.
– Работать не хочет, – проворчал Василий Никифорович без особого осуждения в голосе.
Парамонов улыбнулся:
– Работа не волк…
– Анекдот есть в тему, – хмыкнул Вахид Тожиевич. – Господа, третий день не хочется работать, что бы это значило? Наверно, сегодня среда.
– Пусть увольняется, – посоветовал Парамонов. – Скоро такие события развернутся, что некогда будет вздохнуть.
– Товарищи «чистильщики», – проникновенно сказал Матвей, – можно я сам буду решать, увольняться мне или нет?
– Не груби старшим, – сдвинул брови Василий Никифорович. – Не мы сейчас решаем, что нам делать. В дверь стучится даже не война – изменение реальности! Мы все можем просто исчезнуть… вместе с дорогими и близкими людьми.
– И с Россией вообще, – добавил Парамонов.
Матвей внутренне поёжился, вдруг ощутив масштаб грядущих в связи со сбором Комитета 300 перемен.
– Надо определить ему место в комиссариате, – продолжил Иван Терентьевич. – Вахид, что мы можем предложить?
– Поначалу участие в бандлике. Веня Соколов не успевает отрабатывать наши рекомендации.
– Что за бандлик? – поинтересовался Матвей, зная, что под этим термином «чистильщики» имеют в виду не только ликвидацию бандитов, но и вообще операции «Стопкрима».
– Могу дать сводку предполагаемых операций.
– Не рано? – нахмурился Василий Никифорович. – Нам ещё предстоит разбор полётов на Кипре.
– Он был на высоте.
– Но до этого заставил и нас туда отправиться… не сообщая причину своих действий.
– Мы всё равно сами туда ринулись бы, узнав про Сход UnUn. Я считаю, Матвей справился, несмотря на допущенные ошибки, и вполне готов присоединиться к нам. Я прав, капитан?
Матвей выдержал взгляды мужчин, слегка порозовел, чувствуя лёгкую обиду на отца, который предъявлял больше претензий, чем остальные.
– Прошу прощения… за ошибки.
– Это правильный ответ, – благожелательно сказал Парамонов.
– Готов работать на благо справедливого возмездия, – добавил Матвей, тут же заметив неодобрительную морщинку на лбу отца; Василий Никифорович не любил пафосных речей. Но Самандар тоже уловил мину на лице друга.
– К сожалению, в нашей реальности, созданной Монархом Тьмы, никогда не будет работать принцип справедливого воздаяния. Локально разве что, в общем – никогда!
– С чего ты взял? – строптиво осведомился Парамонов.
– Потому что мы внутри – те же тараканы, что и наши предки Блаттоптеры, и управляет нашими поступками генетический комплекс животного эгоизма: плодитесь и убивайте всех, кто сопротивляется! Разве нет?
– Философ, – укоризненно проворчал Парамонов, – исследователь тараканьих душ! Нам хотя бы мораль не читай.
– Я не вам читаю мораль, парень должен знать всё, что знаем мы. Пройдёмся по планам?
– Валяй.
– Начну с медицины, а точнее, с Министерства здравоохранения.
– Вот с него как раз и не надо, – возразил Иван Терентьевич. – С ним как раз всё понятно, мы его не дочистили, придётся ещё раз проанализировать работу всех департаментов и воздать всем должное. У тебя есть конкретные предложения?
– Я занимался другими вещами.
– Тогда давай опустим этот пункт.
Матвей вопросительно посмотрел на отца, он не знал подробностей работы «чистилища» в области здравоохранения, и Василий Никифорович ответил ему кивком, как бы говоря: «Потом расскажу».
– Мы начали разрабатывать корректмероприятия поблочно, – добавил Иван Терентьевич. – Каждая сфера народного хозяйства России коррумпирована по-разному, хотя управляет процессом единый механизм – российский Союз Неизвестных, опираясь на Купол, который, в свою очередь, использует продажных министров правительства и самого премьера, и он, по нашим данным, является правой рукой Дубинина, анарха российского UnUn. А правой рукой премьера является глава Купола…
