Почти с самого первого дня своего основания белорусское партизанское движение пребывало в полном бездействии. И такая ситуация оставалась, по сути, неизменной до мая 1943 года, когда в западные области Белоруссии из восточной части республики, а также с территории Украины начали перебрасываться крупные советские партизанские силы. Всего до зимы 1944 года сюда передислоцировалось 16 соединений (около 8 тысяч опытных и хорошо вооруженных бойцов, командиров и политработников). Эта акция имела несколько задач: распространить советское партизанское движение на эти районы Белоруссии и по возможности уничтожить здесь все проявления так называемой партизанщины. Документы свидетельствуют, что советское военно-политическое руководство не видело в лице белорусских националистов и подчиненных им отрядах серьезных идеологических конкурентов. Вероятнее всего, оно не считало их даже националистами. По мнению советского руководства, создание и деятельность таких отрядов было обычной атаманщиной в худшем смысле этого слова: то есть неконтролируемая вооруженная сила, которая неизвестно чем занимается и неизвестно кому служит. Таких отрядов было достаточно не только в Белоруссии. Советские партизаны могли действовать по всем законам военного времени. Однако сначала было принято решение путем переговоров склонить их к переходу на советскую сторону. И в мае 1943 года такие переговоры состоялись. От националистов в них принимал участие И. Шанько, а от коммунистов – полковник Г. Линьков – специальный представитель ЦШПД. Шанько было предложено присоединить свои отряды к советским партизанам, за что ему был обещан пост заместителя командира всеми партизанскими силами Полесья. Неизвестно, какой оборот принял разговор, но в ходе его Шанько был застрелен Линьковым. Националисты настаивают, что за отказ подчиниться коммунистам. После этого судьба самостоятельного белорусского партизанского движения была решена. Оно фактически распалось: часть партизан разошлась по домам, большая часть влилась в советские партизанские отряды (члены более чем десяти отрядов), некоторые, например отряды атаманов Харевского и Товпеки, продолжали действовать дальше (по сведениям ряда историков, почти до 1948 г.)
[309]
.
Подчеркнем, что более-менее значительное националистическое партизанское движение возникло только в Западной Белоруссии. Однако есть целый ряд свидетельств, что его пытались организовать и в центральной части республики. Тем не менее большой роли оно здесь не играло и сразу же было уничтожено коммунистами. Почти не известны и подробности истории местных белорусских партизан. Так, в районе Бегомля (Минский округ) действовал отряд атамана Иванова, который был расстрелян по приказу советского партизанского командира С. Ваупшасова. Официальная версия гласит, что «за отказ подчиняться». Вместе с атаманом расстреляли и всех его подчиненных. В живых осталось только два молодых партизана, которые «раскаялись»
[310]
.
В целом такая же участь ожидала и политические организации белорусского Сопротивления. Узнав, что члены БНП ведут свою игру, немцы стали преследовать их наряду с коммунистами. Так, в декабре 1942 года был арестован и замучен в тюрьме ксендз Годлевский, а многие его сторонники были брошены в концлагеря. Партия, и так находившаяся на нелегальном положении, была вынуждена и вовсе уйти в глубокое подполье. В этот период В. Радько принял решение приостановить антинемецкую деятельность и занялся поиском союзников на будущее, которое предполагало дальнейшую борьбу как против Германии, так и против СССР.
21 – 22 ноября 1943 года в житомирских лесах (Украина) состоялась нелегальная 1-я Конференция угнетенных народов Восточной Европы и Азии. Это мероприятие было организовано по инициативе ОУН и проводилось на территории, подконтрольной Украинской повстанческой армии (УПА). Помимо хозяев встречи – украинцев, в конференции участвовало еще 12 делегаций, представлявших, как было заявлено, различные «национально-революционные организации». Всего прибыло 39 делегатов, и, как правило, это были члены входивших в УПА национальных формирований, полностью зависящие от устроителей мероприятия. Белорусская делегация являлась исключением из этого правила. Оба ее члена – капитан В. Ермакович и старший лейтенант Г. Малиновский – на самом деле представляли «национальную организацию» – БНП. Конференция приняла несколько политико-организационных постановлений и одобрила обращение «Ко всем народам Восточной Европы и Азии». В последнем, программном документе всего мероприятия разъяснялось положение этих народов, задачи, стоящие перед ними, и перспективы совместной борьбы. Обращение подписали представители всех делегаций, в том числе белорусский капитан В. Ермакович. Справедливости ради стоит сказать, что за этими фразами ничего не стояло. Наметившийся союз «ОУН – БНП» так и остался на уровне деклараций
[311]
.
Еще одной важной инициативой БНП следует признать попытку созыва в Вильнюсе легального «Белорусского съезда». Целью мероприятия являлось «обсуждение сложившейся ситуации и обдумывание дальнейшего направления действий». Интересно, что съезд должен был проходить с молчаливого согласия абвера, с которым, как говорилось выше, активно сотрудничал Радько. Для немецкой военной разведки у него существовала следующая версия проведения съезда: совещание белорусского актива о методах, средствах и направлениях будущей антисоветской борьбы. Более того, приглашения на съезд рассылались через немецкую военную почту. Тем не менее даже несмотря на такую поддержку, съезд не состоялся. По доносу или случайно, СД узнала об этой акции БНП. В результате у большинства делегатов были отобраны пропуска, а их самих предупредили, что если кто-либо все-таки решится поехать в Вильнюс, то будет немедленно арестован. В целом значительных репрессий не последовало, однако ряд лиц были вызваны в СД, где их допросили о характере планируемого съезда и о его руководстве
[312]
.
Неудавшийся съезд интересен не только тем, что в ходе его подготовки еще раз проявился конфликт между армейскими структурами Германии и руководством СС. Другим немаловажным моментом было то, что, готовясь к съезду, Радько разослал приглашения членам всех значительных организаций белорусского Сопротивления, планируя их объединение. До этого они почти не контактировали между собой. Например, ксендз Годлевский крайне отрицательно относился к сотрудничеству с Громадой. На его взгляд, все ее члены были коммунистами или их «попутчиками» и «белорусское дело» понимали неправильно. В связи с этим не выглядит странным и его прохладное отношение к партизанским отрядам Громады
[313]
. После смерти Годлевского БНП была вынуждена изменить тактику. Как было отмечено выше, ее основным направлением стал поиск союзников как за пределами Белоруссии, так и среди других националистических организаций. Каков же был их потенциал к концу 1943 года и что они могли предложить Радько?
