В войсках вермахта, противостоявших советским частям на данном участке фронта, произошли кадровые перестановки. Так, 25 апреля 1942 года генерал-майор Шмидт, находившийся на излечении после ранения на Десне в августе 1941 года, был назначен командиром 10-й моторизованной дивизии. По пути на фронт 2 мая он представился главнокомандующему группой армий «Центр», фельдмаршалу фон Клюге, и был им подробно ориентирован о положении в 4-й армии (генерал-полковник Хейнрици) и в 10-й моторизованной дивизии. По его настоятельной просьбе командиру дивизии как от группы армий, так позже от 4-й армии был обещан скорый подвод частей его дивизии, действовавших в других местах. Одновременно ему сообщили, что ожидается передвижение дивизии на юг в течение последующих дней. Вечером 5 мая генерал-майор Шмидт после бесконечных трудностей пути прибыл на командный пункт дивизии в Милятино, где его встречали сотрудники штаба дивизии, которых он знал со времени своего командования полком. Полковник Траут был назначен командиром пехотной дивизии.
Последующие дни были посвящены приему действующих под Милятино подразделений дивизии, обходу позиций под Фомино и разведке нового участка между Студенкой и Прасолово. Подготовка для переброски дивизии на новый участок началась. Также началось сосредоточение частей дивизии, действовавших в других местах. Таким образом, дивизия собиралась в кулак для дальнейших боев. Но предоставим слово самому Августу Шмидту: «9 мая 41-й моторизованный полк дивизии был отведен с фронта Фомино на короткий отдых и доукомплектование и с помощью вновь прибывшего пополнения доведен до по крайней мере сносной численности боевого состава. Потрясенно приветствовал командир дивизии небольшую горстку когда-то такого гордого полка, которая предстала перед ним в составе только лишь 6 офицеров, 20 унтер-офицеров и 137 рядовых. Но все это были испытанные в боях, суровые люди, на которых можно было положиться. Похожим было положение с личным составом и материальной частью в других подразделениях дивизии.
12 мая командный пункт дивизии был перенесен в Марково на новый участок, который дивизия должна была оборонять вместе с 41-м мп и с 557-м и 558-м пехотными полками и соответствующей артиллерией до прибытия воюющих на другом месте подразделений.
Здесь стоит описать участок, который дивизия обороняла до апреля 1943. Ширина участка дивизии составляла примерно 30 километров. Ввиду незначительного боевого состава рот это был чрезвычайно широкий участок. У оборонительных сооружений находились лишь несколько блиндажей, оставшихся с зимних сражений. Таким образом, первоочередной задачей дивизии было создать сначала по возможности сплошной передний край с укрытиями, а затем – глубину обороны. Поистине сизифов труд из-за малочисленных рот и отсутствия каких-либо резервов.
С точки зрения рельефа местности участок в своей южной половине был открыт, и друг, и враг имели возможность наблюдать ближний тыл. Перед серединой участка протекала река Ужать, которая была, по меньшей мере, в распутицу преградой для танков.
Северная половина участка дивизии была отчасти покрыта заболоченными перелесками, так что здесь видимость была ограниченна, и движение от позиции и к ней было скрыто от вражеского наблюдения. В общем и целом позиции здесь были обустроены лучше. Однако частично их приходилось обустраивать, из-за болотистой почвы, на поверхности земли и личный состав размещать в блокгаузах. Засеки и минные поля защищали этот участок.
В трех местах противник располагался вплотную перед нашей линией: оборона под Лощихино, под Яковлевкой с высотой 244,6, за которую вскоре развязались горячие бои, и под Каменкой, где враг разместился в трех лежащих близко перед ней рощицах, впрочем, вражеские позиции были удалены от 300 до 800 метров и вследствие благоприятных возможностей для наблюдения легко просматривались.
Особенным преимуществом для снабжения позиции была одноколейная железная дорога, которая вела от станции Чипляево через станцию Занозная в юго-восточном направлении к русским. Под Лощихино она пересекала позиции обеих сторон и прерывалась на 100 метров. Другая ее ветка сворачивала под Занозной на юг, на Киров и проходила примерно в трех километрах по эту сторону наших позиций. По ней ночью могли даже проводиться товарные вагоны, а днем отдельные люди на маленькой дрезине могли приближаться вплотную к передовым позициям под Лощихино. Это было удобство, которое в распутицу нельзя было недооценить. Правда, станция Занозная часто оказывалась под артиллерийским огнем.
На долю командования выпадали наряду с важнейшей задачей – ведением боев – следующие обязанности.
1. Организация и обучение войск ведению позиционных боев. Неоценимым было то, что по крайней мере командиры полков и частично батальонов были еще участниками Первой мировой войны и могли передавать свой богатый опыт ведения позиционной войны войскам и молодым офицерам.
2. Развертывание позиционной обороны: в ближайшие месяцы необходимо было не только создать саму передовую позицию и защитить ее заграждениями и минными полями. Также нужно было создать глубину позиционной обороны путем устройства опорных пунктов всякого рода на территории между позициями. Позднее должна была возникнуть еще отсечная позиция. Ввиду напряженной службы, слабости боевых частей, чрезвычайной ширины участка и отсутствия резервов от каждого отдельного солдата требовался максимум отдачи.
Особенно трудной задачей для командования было восстановление дивизии как моторизованного соединения. Как известно, почти все автомобили во время зимних боев вышли из строя. Вся дивизия, за незначительными исключениями, стала пешим войском, которое передвигалось на лыжах и небольших деревянных повозках, медленно и с трудом. Теперь, очень постепенно, по каплям, приходило снабжение на автомобилях, и требовались тщательные организационные соображения, как его распределять.
В дальнейшем снабжение было особым предметом постоянных забот и тревог командования»
[183]
.
Подтянув в этот район свежие резервы, противник 2 мая предпринял попытку провести разведку боем. Из района Гореловского после сильной артиллерийской подготовки он перешел в атаку на позиции 336-й стрелковой дивизии силами до двухсот человек пехоты противника. Атака была отбита подразделениями 1130-го стрелкового полка с большими для наступавших потерями. «В целях повышения личной ответственности, за стойкость обороны и единого подчинения старшему воинскому начальнику всех военнослужащих, находящихся в тех или других районах, районы обороны полков, а также пункты дислокации специальных частей дивизии, приказом командира дивизии объявляются гарнизонами, а их командиры начальниками гарнизонов. В 1132-м сп – майор Федоров К.З., в 1130-м сп – батальонный комиссар Бабаев В.К., в 1128-м сп – майор Некрасов Г.А.»
[184]
Интересны выписки из дневника убитого немецкого солдата, найденные 4 мая у поселка Гореловский. «20.03. 1942 – прибыли в Мариенбург. 25.03 – переехали с батальоном в Мемель. 3–5.04 – тяжелые бои с партизанами.
