Книга Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему, страница 147. Автор книги Александр Звягинцев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему»

Cтраница 147

«Постановление о подавлении сопротивления германскому строительству в генерал-губернаторстве, 2 октября 1943 г.

На основании § 5 раздела 1 указа фюрера от 12 октября 1939 г. (Вестник имперских законов, 1, страница 2077) постановляю:

§ 1

1. Не немцы, которые в целях воспрепятствования германскому строительству в генерал-губернаторстве или в целях его расстройства совершат нарушение законов, постановлений или — я подчеркиваю это — ведомственных распоряжений, должны караться смертью.

2. Пункт 1 не распространяется на граждан союзных с Великой Германией государств, а также государств, не находящихся с нею в состоянии войны.

§ 2

Подстрекатели и сообщники наказываются как исполнители. Покушение наказывается как законченное деяние.

§ 3

1. Для вынесения приговоров уполномочиваются военно-полевые суды полиции безопасности.

2. По особым соображениям военно-полевые суды полиции безопасности вправе передавать дело немецкой прокуратуре.

§ 4

Военно-полевые суды полиции безопасности составляются из одного фюрера СС, принадлежащего к составу управления начальника полиции безопасности и СД, и из двух сотрудников этого же учреждения.

§ 5

1. В письменном виде следует обозначать:

1) фамилии судей;

2) фамилии осужденных;

3) доказательства, которые обосновывают обвинительный приговор;

4) состав преступления;

5) дату осуждения;

6) дату исполнения приговора».

Весьма характерен следующий пункт, оговаривающий процессуальный порядок действий этого суда. Продолжаю цитату:

«2. В остальном военно-полевой суд полиции безопасности ведет производство по делу в соответствии с сознанием своего долга.

§ 6

Приговоры военно-полевых судов полиции безопасности подлежат немедленному исполнению.

§ 7

Если деяние, являющееся преступлением в соответствии с § 1 и 2 настоящего постановления, одновременно представляет собой другое преступление, подсудное военно-полевому суду, должны быть применены только процессуальные правила настоящего постановления».

Опускаю параграф восьмой. Подписано: «Генерал-губернатор Франк. Краков. 2 октября 1943 г.».

Таким образом, пункт первый параграфа первого этого постановления вводил единую меру наказания — смертную казнь за любое действие «не немца», независимо от того, квалифицировалось ли оно немецкими «господами» как нарушение закона или даже как нарушение ведомственного распоряжения.

Этим же наказанием каралась любая форма покушения на подобные действия, к числу которых чины полиции практически могли отнести вообще любые действия или высказывания заподозренного лица (параграф второй постановления).

Обвиняемый лишался всяких процессуальных гарантий. Тот документ, который в соответствии с параграфом пятым должен был заменить приговор суда, как видно из перечня вопросов, подлежащих обозначению в письменном виде, преследовал фактически цель регистрации отдельных случаев расправ, а не цели обоснования применения наказания.

Исключались всякие возможности кассационного обжалования или апелляции в вышестоящие инстанции. Приговоры подлежали немедленному исполнению.

И, наконец, самый «суд», конструируемый на основании «постановления» Франка, по существу представлял издевательство над правосудием. В составе суда (причем слово «суд», как кажется мне, следует взять в кавычки) находились три чиновника той самой полиции безопасности, которая на улицах польских городов арестовывала невинных людей и производила массовые расстрелы заложников.

Предъявляю Трибуналу документ № СССР-332.

Я позволю своими словами изложить первую, вводную, часть документа. В Варшаве 31 октября 1945 г. был допрошен под присягой Стефан Корбонский, адвокат, который о себе заявил, что он являлся одним из руководителей движения Сопротивления польского населения немецким оккупантам.

Стефан Корбонский говорит как раз о том постановлении Франка, которое я только что зачитал Суду. В пункте первом протокола допроса он говорит, что в начале октября 1943 года немцы расклеивали на стенах домов в Варшаве и других городах «генерал-губернаторства» текст того самого постановления, которое было оглашено мною Суду:

«Вскоре по обнародовании этого приказа, независимо от увеличившегося числа казней, совершенных немцами тайно на месте бывшего варшавского гетто и в варшавской тюрьме, называвшейся „Павиак“, немцы начали публичные казни, то есть расстрелы целых групп поляков числом от 20 до 200 человек каждая.

Эти казни совершались в разных районах города, на улицах, открытых для нормального движения, которые оцеплялись небольшими участками чинами гестапо непосредственно перед самым совершением казни для того, чтобы польское население наблюдало казни из окон или улиц, расположенных за цепью чинов гестапо.

Во время совершения этих казней немцы расстреливали или лиц из „Павиака“, где они были заключены после облав, сделанных на улицах, или лиц, арестованных иными способами, а также и людей, захваченных непосредственно перед совершением казни. Число этих публичных казней, а также и число людей, расстрелянных при каждой казни, увеличивалось до тех пор, пока оно достигало 200 человек, расстреливаемых одновременно. Они продолжались до самого начала Варшавского восстания.

Сначала немцы привозили поляков на место казни в закрытых грузовиках. Они были одеты в штатские костюмы, и иногда их руки были связаны за спиной. Но так как жертвы, привозимые для казни, кричали: „Долой Гитлера!“, „Да здравствует Польша!“, „Долой немцев!“ и т. д., немцы стали лишать их возможности кричать, наполняя им рот гипсом или заклеивая им губы пластырем. Заключенных из тюрьмы „Павиак“ привозили на расстрел одетыми в рубашки или другую одежду, сделанную из бумаги.

Я часто получал сведения от нашей подпольной организации через наших агентов, работавших в тюрьме „Павиак“, о том, что немцы перед казнями совершали операции над осужденными: они выпускали им кровь и впрыскивали различные химические вещества, что вызывало физическую слабость и делало невозможным попытки к побегу или сопротивлению.

По этим причинам обреченные на казнь приводились на место ее совершения бледными, слабыми, апатичными, так что они еле могли стоять на ногах, хотя и вели себя героями и не просили о пощаде.

Тела расстрелянных нагружались другими заключенными на грузовики и отвозились в бывшее гетто, где они обыкновенно сжигались на костре. Заключенные, которые должны были увозить и сжигать эти тела, являлись, главным образом, заключенными из „Павиака“ и постоянно назначались на эту работу.

Польское население сейчас же покрывало цветами пятна, оставленные кровью на земле, ставило зажженные свечи на то место, где раньше лежали тела расстрелянных, и вешало на стенах кресты и иконы. Ночью члены подпольного движения делали на стенах лаком надписи такого характера, как „Слава героям“, „Слава погибшим за родину“ и т. д.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация