В основном разработанный в округе план прикрытия отвечал предъявленным требованиям НКО СССР, но имел и существенные просчеты, в значительной степени повлиявшие в дальнейшем на ход приграничных сражений.
План прикрытия исходил из понятия неприкосновенности государственных границ СССР, поэтому главные оборонительные рубежи строились непосредственно у границы, а не в глубине, полностью повторяя ее конфигурацию, и для их занятия требовалось какое-то время. Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян вспоминал впоследствии: «Для занятия укреплений на госгранице соединениям требовалось 8–10 часов. А на приведение и развертывание всех сил армий прикрытия госграницы планом предусматривалось двое суток»
[142]
.
Таким образом, даже боевая готовность передовых частей армий прикрытия составляла несколько часов, что было явно недопустимо для отражения внезапного удара противника. Здесь прослеживается ошибка руководства Красной Армии, державшего основные силы приграничных соединений в лагерях, вдали от участков обороны.
На этот недостаток указывал и Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский (в 1941 г. — командир 9-го механизированного корпуса): «Невольно вспомнилась мне служба в Приморье и Забайкалье в 1921–1935 годах. При малейшей активности „соседа“ или в случае передвижения его частей по ту сторону границы наши войска всегда были готовы дать достойный отпор. Все соединения и части, находившиеся в приграничной зоне, были в постоянной боевой готовности, определяемой часами. Имелся четко разработанный план прикрытия и развертывания главных сил, он менялся в соответствии с переменами в общей обстановке на данном театре. В Киевском Особом военном округе этого, на мой взгляд, недоставало»
[143]
.
План прикрытия КОВО исходил из такого варианта действий, при котором стрелковым дивизиям удается без помех со стороны противника выдвинуться к госгранице, занять предназначенные полосы обороны и подготовиться к отражению нападения.
Огромным просчетом Генерального штаба Красной Армии и штаба КОВО, в значительной степени повлиявшим на ход приграничных сражений, явилось то, что, по их предположениям, вероятный противник (Германия) первоначально предпримет вторжение на территорию СССР только частью своих соединений, под прикрытием которых и завершится мобилизация и развертывание главных сил армии.
План обороны госграницы совершенно не учитывал возможность внезапного удара уже сосредоточившейся в заданных районах группировки войск противника в первые дни наступления. При внезапном нападении находившиеся на оборонительных рубежах небольшие отряды прикрытия Красной Армии (по батальону от полка) не могли задержать намного превосходящие силы противника до подхода своих главных сил. Поэтому основные силы соединений армий прикрытия, находившиеся на некотором удалении от госграницы, уже заранее обрекались на вступление в бой на неподготовленных участках обороны.
Вот какую характеристику давал плану прикрытия войск 5-й армии бывший заместитель начальника оперативного отдела А. В. Владимирский: «План прикрытия государственной границы в полосе 5-й армии, по существу представлявший наметку армейской оборонительной операции, имел ряд существенных недостатков. Так, например, предусматривался только один вариант развертывания войск армии на приграничном оборонительном рубеже. Совершенно не учитывалась возможность нападения противника до занятия этого рубежа нашими войсками, на этот случай не были предусмотрены и подготовлены запасные рубежи в глубине и возможные варианты развертывания на них войск армии… Намеченная планом прикрытия группировка войск первого эшелона в обороне имела кордонный характер, с равномерным распределением сил по всему фронту, без уплотнения боевых порядков на наиболее важных направлениях… Не предусматривался фланговый маневр силами и средствами, перебрасываемыми со смежных участков… Рассредоточенное расположение войск 5-й армии в пунктах постоянной дислокации и значительное удаление армейских и корпусных резервов от границы обрекали ее силы на запоздалое и разновременное вступление в бой в невыгодной группировке»
[144]
.
К недостатку разработанного плана прикрытия КОВО можно отнести и отсутствие в нем оценки сил противостоящей группировки противника, возможных вариантов ее боевых действий.
Генеральный штаб и штаб КОВО наиболее важным направлением возможных боевых действий считали краковско-львовское (хорошая сеть железных и шоссейных дорог), на котором и были сосредоточены основные силы округа. Здесь находились войска 6-й, 26-й и 12-й армий, 4-й, 8-й и 15-й механизированные корпуса. Командованием округа и Генеральным штабом совершенно было упущено из виду луцко-дубненское направление (стык 5-й и 6-й армий КОВО), на котором были сосредоточены основные силы 6-й полевой армии и 1-й танковой группы вермахта.
До конца непродуманным было и расположение соединений и частей армий прикрытия. Так, 41-я танковая дивизия (22-й мк), дислоцировавшаяся в районе Владимир-Волынский, с момента ввода в действие плана прикрытия должна была перейти в район сосредоточения, расположенный в северо-восточном направлении (в сторону, противоположную границе). Части 1-й противотанковой артиллерийской бригады РГК, находившиеся в полосе 5-й армии, по плану прикрытия должны были переместиться на львовское направление в распоряжение штаба 6-й армии.
В разработанном плане не были детально продуманы мероприятия по заграждению и разрушению железнодорожных узлов и дорог, а до исполнителей они вообще не были доведены. Не было назначено ответственных за возможный подрыв мостов на границе, в результате все переправы в приграничной зоне после нападения Германии достались врагу неповрежденными.
В связи с поздней разработкой планы прикрытия приграничных округов, в том числе и КОВО, народным комиссаром обороны СССР не были утверждены, их основные положения не успели довести до непосредственных исполнителей. Многие командиры дивизий прикрытия не знали задач, стоявших перед их частями. Вот что вспоминал позднее генерал-майор Г. И. Шерстюк: «План обороны госграницы со стороны штабов 15-го стрелкового корпуса и 5-й армии до меня, как командира 45-й стрелковой дивизии, никем и никогда не доводился, и боевые действия дивизии развертывал по ориентировочному плану, разработанному мной и начальником штаба и доведенному до командиров частей, батальонов и дивизионов»
[145]
.
По выполнению многих мероприятий, указанных в плане прикрытия (скрытое отмобилизование, доукомплектование приграничных дивизий, сосредоточение армий резерва Главного командования на рубеже рек Западная Двина и Днепр, улучшение работы путей сообщения, оборонной промышленности и др.), можно судить, что он был принят к исполнению.
В соответствии с планом обороны госграницы с мая 1941 г. началась перегруппировка войск, в том числе и КОВО. Соединения и части передислоцировались в районы, располагавшиеся на удалении 20–100 км от западной государственной границы СССР.
