А сообщения о готовящемся нападении продолжали поступать и в ночь на 22 июня. Так, на участке 17-го погранотряда с сопредельной стороны, подвергая себя опасности быть убитым, границу перешел местный житель И.М. Бадзинский, который сообщил, что в 4 часа утра начнутся военные действия против Советского Союза
[260]
. Эта полученная тревожная информация была немедленно, без промедления доложена начальником погранотряда по инстанциям в вышестоящие штабы.
В подтверждение этого факта, начиная с 2 часов ночи 22 июня 1941 года, со всех застав и пограничных отрядов Белорусского пограничного округа в штабы дивизий, корпусов и армий прикрытия стали поступать тревожные доклады о выходе немецких войск непосредственно на рубежи атаки. Эти донесения без промедления передавались в штаб округа.
Получая тревожные сообщения с границы, генерал армии Павлов через оперативных дежурных повторно передал распоряжение в штабы армий прикрытия: «Вызвать в штаб командующих и начальников штабов армий и предупредить командиров корпусов. Ждать им у телефона»
[261]
. Кое-какие распоряжения в войска командующий округом до начала боевых действий успел отдать.
Так, командующий 3-й армией около двух часов ночи 22 июня по ВЧ получил приказ генерала Павлова: «Поднять войска по боевой тревоге, частям укрепленного района немедленно занять долговременные огневые точки и привести их в полную боевую готовность, по сигналу „Гроза“ ввести в действие план прикрытия госграницы»
[262]
.
Одновременно командующий округом сообщил, что по секретным средствам связи идет передача важного документа (приказ НКО № 1 начал поступать в 3-ю армию около 3 часов утра, но в связи с нарушением связи получить полностью его так и не сумели), и предупредил, что, возможно, немцы готовят провокацию.
После этого разговора генерал Кузнецов приказал передать полученный текст приказа командирам корпусов и дивизий, немедленно вернуть артиллерийские и зенитные подразделения с учебных сборов к своим частям. Но к этому времени со многими соединениями армии связь уже была потеряна.
Примерно в 2 часа ночи 22 июня прекратилась проводная связь штаба округа с 4-й армией, которую удалось восстановить только в 3 часа 30 минут. Порыв проводов был обнаружен сразу в двух местах — в Запрудах и Жабинке (работа заброшенных в наш тыл немецких диверсантов).
После восстановления связи командующий армией получил переданное открытым текстом по телеграфу приказание генерала Павлова о приведении войск в боевую готовность (шифрованная телеграмма с приказом народного комиссара обороны СССР была получена руководством армии около 3 часов утра).
На вопрос генерала Коробкова, какие конкретно разрешены мероприятия, командующий округом ответил: «Все части армии привести в боевую готовность. Немедленно начинайте выдвигать из крепости 42-ю дивизию для занятия подготовленной оборонительной позиции. Частями Брестского укрепрайона скрытно занимайте доты. Полки авиадивизии перевести на полевые аэродромы»
[263]
.
До 4 часов утра 22 июня генерал Коробков успел лично по телефону передать полученное распоряжение начальникам штабов 6-й и 42-й стрелковых дивизий, коменданту Брестского укрепленного района, а уже через 10–15 минут связь с войсками вновь оборвалась
[264]
.
Командирам 14-го механизированного корпуса и 10-й смешанной авиационной дивизии, прибывшим в штаб армии по вызову, он был доведен лично, а в 28-й стрелковый корпус, 49-ю и 75-ю дивизии приказ был отправлен с делегатами связи.
В 10-й армии еще 20 июня 1941 года генерал К.Д. Голубев на совещании с руководящим составом дал указание о повышении боевой готовности войск. Распоряжение о подъеме войск в эту армию поступило по телефону лично от командующего округом в 2 часа 30 минут 22 июня, приказавшего генералу Голубеву: «Вскрыть „красные пакеты“ и действовать, как там указано»
[265]
. Переданный шифром приказ народного комиссара обороны № 1 был расшифрован в штабе армии уже после начала боевых действий.
Штабом 10-й армии сразу были отданы распоряжения командирам корпусов и дивизий о приведении войск в боевую готовность и выдвижении их на свои участки обороны. Для приведения в боевую готовность артиллерийских частей, находившихся на учебных сборах в районе Червоны Бур, туда был срочно направлен начальник артиллерии армии.
Но все эти указания и мероприятия уже запоздали, начало боевых действий застало войска Западного Особого военного округа врасплох, не успевшими вовремя подняться по боевой тревоге и занять подготовленные оборонительные позиции на границе.
Немецкое командование внимательно отслеживало в эти последние мирные часы обстановку на границе, но на советской стороне все было спокойно. Начальник штаба 4-й полевой армии немцев генерал Блументритт вспоминал: «Как мы предполагали, к вечеру 21 июня русские должны были понять, что происходит на другом берегу Буга, перед фронтом 4-й армии и 2-й танковой группы, то есть между Брестом и Ломжей, но все было тихо. Пограничная охрана русских вела себя как обычно. Вскоре после полуночи международный поезд Москва — Берлин беспрепятственно проследовал через Буг…»
[266]
В 3.30, а на некоторых участках в 3.15, немецкая артиллерия открыла огонь по местам расположения войск Красной Армии, аэродромам, находящимся в пределах досягаемости дальнобойных орудий, складам, пограничным заставам. Для корректировки огня в нескольких местах были подняты аэростаты наблюдения. По всему советско-германскому фронту шла непрерывная канонада, слившаяся в сплошной гул. Горело все — казармы, парки, танки, бронемашины, самолеты, люди, леса, села, горели и взрывались склады с топливом и боеприпасами… Дым и гарь заволокли окрестности приграничных районов Белоруссии. Для многих воинов Западного Особого военного округа рассвет 22 июня 1941 года так и не наступил.
Одновременно самолеты 2-го воздушного флота Германии нанесли бомбовые удары по приграничным аэродромам авиации Западного Особого военного округа, местам дислокации воинских частей, штабам и пунктам связи, крупным железнодорожным узлам. Глубина авиационного воздействия достигала 300 км.
С 4 часов 22 июня 1941 года в штабы армий и округ начали непрерывно поступать донесения (главным образом по системе ВНОС ПВО) о бомбардировках советской территории на всем протяжении границы. Командующий 3-й армией доложил, что «немцы нарушили границу от Сопоцкина до Августова, бомбят Гродно, штаб армии. Связь с частями по проводам нарушена, перешли на радио. Две радиостанции уничтожены»
[267]
.
