– А что будете делать?
– Читать свои рассказы (я скромно потупилась).
– РАССКАЗЫ? (гардеробщик посмотрел на меня как на сумасшедшую) Да если бы сам Михал Афанасьич ожил, никто бы и его не слушал!
Я сразу догадалась, что именно читал гардеробщик, и спросила его:
– Булгакова читаете?
– О нем, – сухо сказал гардеробщик. – Мариэтты Чудаковой исследование: интересно написано.
– А кто такой Михал Афанасьич? – спросил грузчик.
– Писатель, – хором сказали мы с гардеробщиком.
– Писателя точно слушать не будут, – убежденно сказал грузчик.
Гардеробщик тяжко вздохнул и сказал:
– Культура вапще упала ниже плинтуса. Все пялятся в свои телефоны.
– У меня рассказы о некультурных людях: про таких Чудакова не пишет.
Гардеробщик опять посмотрел на меня с недоумением:
– Вы что, думаете, некультурные люди будут слушать рассказы о себе самих?
– Случается.
Вдруг грузчик говорит:
– Как раз некультурные, типа меня, и будут. А культурные вапще слушать не умеют – только себя и слышат.
Гардеробщик окинул нас обоих высокомерным взглядом.
II. Ленин в октябре
На следующий день я опять пошла в это кафе и уже застала директрису. В прошлый раз она подумала, что я собираюсь с эстрады читать свои женские излияния или, того хлеще, чужие рассказы, типа Задорнова, и испугалась.
На сей раз директриса была гораздо дружелюбнее:
– Почитала. Смеялась. Делайте здесь свои концерты.
И ушла.
Гардеробщик тоже сменился: этот, в отличие от вчерашнего интеллигента, оказался, хотя и тихоня с виду, сталинистом (я краем уха слышала, как он с кем-то говорил о Сталине с большим пиететом).
Сталинист спросил:
– А что за концерты?
– Отрывки из пьесы о Сталине: «Сталин в ноябре» называется – по типу «Ленин в октябре».
– А почему Сталин – в ноябре, если Ленин – в октябре? – спросил гардеробщик.
– Странный вопрос: у них же вахтенный метод был. Как у вас с вашим напарником.
– А! (сказал гардеробщик бесцветным голосом, не улыбнувшись и не удивившись).
Зато грузчик пришел в восторг.
– Здо́рово! – закричал грузчик. – Приду послушать! Ха-ха-ха – Сталин в ноябре!
Гардеробщик посмотрел на него недоуменно и вдруг говорит:
– Скоро же декабрь – может, тогда «Сталин в декабре»?
Грузчик чуть не умер со смеху.
А я сказала:
– Дельное предложение! Подумаю. Спасибо вам.
М + Ж
Старая Лолита
Звонит моя подруга Оля и вдруг спрашивает (она любит вот так сразу, без предисловий, о «насущном»):
– Как думаешь, «Лолита» – роман коммерческий? Или отчасти коммерческий?
Я цитирую:
– «Я смотрел на нее, старую, беременную, оскверненную другим» и… ну, там дальше не помню дословно: и в его, извините, душе поднималась любовь.
– Это ты про Гумберта?
– Нет, это мне поклонник написал в чате, Оль.
– Ну ты же не беременная, хотя и старая.
– Он думал, что беременная.
– А ты худей, – совершенно серьезно сказала Оля.
Пара слов
Рассказываю Феликсу Дектору, что один тип, богатый при этом, говорит мне:
– Дай мне две тыщи баксов…
Феликс говорит:
– В мое время мужчины ограничивались первыми двумя словами.
Эт самое
Пошла однажды покупать специи – на ближайший рыночек к знакомому парню-узбеку: у него отличные травы.
Парень молодой, лет эдак двадцати.
Спрашиваю, есть ли травы для шашлыка.
Он вдруг мрачнеет и вкрадчиво спрашивает:
– А под шашлык водку пить будете?
Я говорю:
– Возможно. А что?
Он еще больше мрачнеет:
– Водку сначала, потом… это… драка может быть… И потом… Мне неловко говорить об этом… Вы женщина уже такая… не девочка уже (тактично говорит он), но…
Я, конечно, догадываюсь, о чем он, но делаю вид, что не понимаю.
– Ну и что, что не девочка? Что я могу сделать, выпив, к примеру сказать, водки?
Он, потупившись, говорит:
– Здесь такие женщины… Ну, они водку пьют… Да… Дерутся потом, матерятся… Эт самое… И… (наклоняется ко мне и шепчет):
– Могут даже… эт самое… с мужчинами… эт самое… Пьяные же… не понимают…
Я говорю:
– Нет! Что вы! Это ни-ни… Муж, говорю, следит: мы пьем с девушками только, и при закрытых дверях: муж следит. Он и разливает: по чуть-чуть… Чужие мужчины в это время не допускаются… Всюду, говорю, охрана, всё строго… По шариату не положено…
У него глаза на лоб:
– По шариату вапще женщинам пить нельзя!
И тут я, не моргнув глазом:
– Щас шариат переписали малость: сто грамм в день можно! Но тайно… При муже…
Он немного успокоился, стал мне специи выбирать, какие получше.
Разулыбался и говорит:
– Привет мужу передайте.
Бог умер
У меня в моей первой книжке есть целая глава о Ницше – как он не расстраивался из-за того, что женщины его не очень любили.
– Радовался, наверно (говорит мама). Если такие женщины, как ты, – это даже Ницше не под силу. Борони бог, думал Ницше, – тем более что этот самый бог, по мнению Ницше, взял ни с того ни с сего и умер.
Сумасшедший старик
Одна моя подружка закрутила роман.
