В общей сложности в боях у Мценска части 4-й танковой бригады во взаимодействии с 11-й танковой бригадой подполковника В.А. Бондаря и другими частями корпуса нанесли большие потери соединениям 24-го моторизованного корпуса, задержав его продвижение к Туле на две недели. Танкисты 4-й танковой бригады, потеряв 28 танков (из них сгорели – 9, пропали без вести – 6, остальные были эвакуированы), уничтожили и подбили 133 танка. Кроме того, противник потерял: 2 бронеавтомобиля, 2 танкетки, 4 полевых орудия, 6 дальнобойных орудий, 8 самолетов, 12 автомашин, 2 цистерны, 15 ПТО, 15 тягачей, 4 зенитных орудия, до полка пехоты.
После боев под Мценском в 4-й танковой дивизии в строю осталось 38 танков
[138]
[17]. В связи с большими (по немецким меркам) потерями дивизии было проведено специальное расследование. Гудериан был вынужден признать, что его противники набрались опыта. Вот как он вспоминал об этих боях:
«<...> Одновременно в районе действий 24-го танкового корпуса у Мценска, северо-восточнее Орла, развернулись ожесточенные бои, в которые втянулась 4-я танковая дивизия... В бой было брошено большое количество русских танков Т-34, причинивших большие потери нашим танкам. Превосходство материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех». И далее:
«Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить. Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике. Русская пехота наступала с фронта, а танки наносили массированные удары по нашим флангам. Они кое-чему уже научились» [7].
А Гальдер записал в своем дневнике:
«6.10 Группа армий «Центр». 2-я танковая армия Гудериана, наступающая от Орла на Тулу, испытала мощный контрудар противника с северо-востока (в полосе наступления 4-й танковой дивизии)»[17].
Интересно, что до боев под Мценском «тридцатьчетверки», в отличие от танков «КВ», особого впечатления на немцев, судя по опубликованным мемуарам, не произвели. Хотя танков «КВ» было значительно меньше, чем Т-34. Дело в том, что экипажи «КВ» комплектовались исключительно офицерами, только механики-водители могли быть старшинами. Уровень их подготовки намного превосходил уровень экипажей, которые воевали на танках других типов. Воевали они более умело, поэтому и запомнились немцам. Успешные действия бригады полковника М.Е. Катукова еще раз показали, что исход боев решают не только и не столько тактико-технические характеристики танков, сколько подготовка экипажей, их умение воевать и способность командования правильно использовать танковые войска. Вскоре 4-я танковая бригада была преобразована в 1-ю гвардейскую.
Большую роль в задержке наступления дивизий 24-го моторизованного корпуса противника сыграла наша авиация. Удары по колоннам врага наносили части резервной авиагруппы, которые в основном действовали малыми группами. По воспоминаниям Г.В. Зимина, чей 42-й иап входил в эту группу, «на штурмовку летали звенья, одно за другим, с таким расчетом, чтобы постоянно держать немцев в напряжении и так замедлять их продвижение. При наших атаках даже малыми силами колонны гитлеровцев останавливались, мотопехота разбегалась по кюветам, оврагам и ложбинам. Все это нам хорошо было видно, т. к. действовали мы с малых высот. Работая на бреющем, мы не давали себя обнаружить истребителям противника и одновременно снижали эффективность огня вражеских зенитчиков».
В частности, неплохо был организован налет на аэродром Орел-Западный летчиков 74-го шап и 42-го иап. Два полка – звучит внушительно, но было в них всего шесть штурмовиков и не более 12 истребителей. Группа взлетела, несмотря на прогноз нелетной погоды, и сумела застать врага врасплох. За четыре захода удалось повредить и уничтожить (по советским данным) до 70 вражеских самолетов. Группа вернулась без потерь. По свидетельству немцев, очевидцев налета, появление русских самолетов со стороны встающего солнца действительно оказалось неожиданным. Однако к следующей атаке зенитчики и дежурные истребители успели хорошо подготовиться и сбили все штурмовики, участвующие в повторном ударе. И в этом случае, как обычно, каждая сторона постаралась превысить потери своего противника. Позднее пленные немецкие летчики оценили свои потери на этом аэродроме в 10 – 12 самолетов [35].
Вернемся на север, чтобы рассмотреть обстановку в тылу Западного фронта. К исходу 3 октября противнику удалось прорвать оборону фронта и захватить два небольших плацдарма на восточном берегу Днепра, по которому проходил передний край первой полосы Ржевско-Вяземского оборонительного рубежа. В создавшихся условиях этот заблаговременно подготовленный рубеж мог бы сыграть важную роль в отражении наступления прорвавшейся группировки противника. Но тут как раз и дал знать о себе просчет Ставки ВГК, которая допустила уже упоминавшуюся «чересполосицу» и не организовала взаимодействие войск Западного фронта и армий второго эшелона Резервного. В сражение вступили войска 32-й армии и те части 49-й, которые еще не успели погрузиться в эшелоны. Ставка в этот момент должна была взять на себя организацию взаимодействия войск двух фронтов на этом направлении или переподчинить войска 31-й и 32-й армий Западному фронту. В течение 3 и 4 октября не было сделано ни того, ни другого!
И в то время, когда войска опергруппы Болдина на правом берегу Днепра вели ожесточенные бои с превосходящими силами противника, войска 49-й армии, занимавшие подготовленный рубеж от устья р. Вязьма и севернее, в соответствии с решением Ставки продолжали начатую 2 октября перегруппировку. Соединения сдавали занимаемые участки обороны и выдвигались к станциям погрузки. До начала немецкого наступления они занимали довольно широкие полосы. Например, 220-я стрелковая дивизия 49-й армии, получившая приказ на перегруппировку, к концу сентября была развернута на рубеже Валутино, Булашово протяженностью 35 км. С началом отправки дивизий инженерные сооружения и участки минных полей оставались с минимальной охраной. Чтобы прикрыть оставляемые участки укреплений, пришлось растягивать фронт обороны соединений 31-й и 32-й армий.
Так, части 140-й стрелковой дивизии 32-й армии с утра 2 октября приступили к приемке участка обороны от 905-го сп 248-й сд и полосы обороны 194-й сд 49-й армии на восточном берегу Днепра от Шабрыкино до Сопотово (12 км севернее автострады. – Л.Л.). КП дивизии был развернут в Михалево. Связи с 19-й армией в это время не было
[139]
. На участке, где противник захватил плацдармы, как раз и оборонялись части 248-й стрелковой дивизии, части которой грузились в эшелоны. Видимо, поэтому остались без должной охраны и мосты через Днепр, которые и уничтожить оказалось некому.
