Немецкая пехота очень умело использовала свои пулеметы в бою, постоянно создавая высокую плотность огня в решающих пунктах. Ливень пуль, обрушивавшийся на противников немцев на протяжении всего боя, породил широко распространенные и устойчивые мифы о вездесущих подразделениях немецких автоматчиков. На самом деле в немецкой пехоте таких подразделений не существовало. Автоматами там вооружались только командиры отделений и взводов. А огневое превосходство солдаты вермахта создавали за счет своих пулеметов, умело маневрируя ими в бою и сосредотачивая шквальный огонь в нужное время и в нужном месте. Тем самым они буквально подавляли своих противников и не давали им поднять головы для ведения прицельной стрельбы. Так немцы искусно конвертировали высокие боевые характеристики своих пулеметов в тактические преимущества. К этому надо добавить непрерывную артиллерийскую и авиационную поддержку наступающей германской пехоты.
Инспекторская проверка и войсковые учения, проведенные весной 1941 г., показали слабую подготовку соединений и частей стрелковых войск, их низкую боевую готовность. Так, в приказе командующего ПрибОВО за неделю до начала войны была отмечена низкая боевая готовность войск округа. В нем, в частности, подчеркивалось, что сбор личного состава соединений и частей по тревоге осуществляется медленно, особенно подразделений, занятых на оборонительных работах, срывались сроки занятия оборонительных сооружений и рубежей (на это отводилось от 4 до 20 часов в зависимости от удаления их от пунктов дислокации) [601]. А дивизиям западных приграничных округов, боевая подготовка которых получила оценку не выше удовлетворительной, противостояли полностью отмобилизованные, оснащенные вооружением и техникой по штатам военного времени и имевшие богатый боевой опыт германские войска.
Вместе с тем первые же бои показали, что многие стрелковые части Красной Армии, руководимые грамотными и решительными командирами, в отличие от польских и французских войск, продолжали упорно сражаться даже в полном окружении. Немцы, наряду с недостатками, отмечали и несомненные достоинства советской пехоты: стойкость в обороне, неприхотливость, умение маскироваться и применяться к местности, устойчивость к потерям, нечувствительность к обходам и охватам.
Танковым войскам Красной Армии за предвоенные годы пришлось пройти через неоднократные глубокие и не всегда обоснованные преобразования, которые отрицательно отразились на их боеспособности. Стремление обеспечить количественное превосходство над вероятным противником привело к гигантомании, выразившейся в формировании 30 мехкорпусов, каждый из которых по штату должен был иметь более тысячи танков. Усугубляла организационную чехарду недостаточная обученность, а зачастую и просто техническая безграмотность советских танкистов. Отсутствие у большинства новобранцев навыков обращения с машинами и механизмами особенно сказывалось, когда они попадали служить в танковые войска. Они не привыкли соблюдать правила обращения с чересчур сложной для них боевой техникой, не понимали важности ее своевременного техобслуживания и зачастую допускали при ее эксплуатации грубые ошибки. Например, в начале 1941 г. бывали случаи, когда танкисты по незнанию заправляли Т-34 бензином, тем самым полностью выводя из строя его дизельный двигатель. При этом система подготовки квалифицированных кадров для танковых войск страдала большими недостатками. Да и некому было их обучать. К началу войны укомплектованность корпусов командно-начальствующим составом составляла от 22 до 40 %. Для заполнения штатов там не хватало еще около 20 тыс. командиров-танкистов [602].
К тому же ресурсы на боевую подготовку в предвоенной Красной Армии выделялись очень скупо. В то время, как на массовое производство новой техники ничего не жалели, при ее использовании во главу угла ставилась строгая экономия материальных средств. Необходимость всесторонней подготовки экипажей боевых машин явно недооценивалась. А ведь любая самая лучшая техника мертва без людей, умеющих владеть ею в совершенстве. На 1 июня 1941 г. в учебно-боевых парках западных военных округов использовалось всего лишь 70 КВ и 38 Т-34 [603], а остальные стояли на консервации. И это в тот самый момент, когда там на вооружении имелись 469 КВ и 832 Т-34! [604]. Больше того, инструкции по эксплуатации к новым танкам в подразделения не передавалась, ведь по распоряжению самого Генштаба КВ и Т-34 считались «особо секретными» машинами. Поэтому документация на них хранилась в штабах мехкорпусов «за семью замками» и выдавалась танкистам только на время проведения занятий под роспись, конспектировать ее при этом строго запрещалось.
Неудивительно, что накануне войны в западных военных округах успели обучить не более 150 экипажей для танков КВ и примерно столько же — для тридцатьчетверок [605]. Таким образом, всего лишь 20 % этих машин получили подготовленных для них танкистов. Экипажи танков старых типов, как правило, владели своими боевыми машинами гораздо лучше воевавших на Т-34 и КВ. Нет никакого смысла спорить о высоких боевых качествах новейших предвоенных советских средних и тяжелых танков, если некому было реализовать их на деле. Точно так же без толку рассуждать о боевом потенциале танковых частей, основываясь только на скрупулезном подсчете количества их боевых машин. Ведь воюют не танки, а люди. А неподготовленные люди в схватке с опытным и умелым противником обречены на поражение. К тому же эта неподготовленность сразу заметна опытному глазу и только ободряет врага, придавая ему больше уверенности в своих силах. Низкую степень обученности водителей советских танков в начале войны отметил в своем дневнике начальник штаба сухопутных войск Германии Франц Гальдер [606]. И это неудивительно, ведь механики-водители тридцатьчетверок тогда имели практический опыт вождения, в лучшем случае, 11 часов. У механиков-водителей тяжелых танков КВ этот опыт был не менее 30 часов, но приобретали они его большей частью на танкетках Т-27, которые были почти в 20 раз легче КВ. Такая практика началась с приказа НКО № 0349 «О сбережении тяжелых и средних танков» от 10 декабря 1940 г. Он предписывал:
«В целях сбережения материальной части тяжелых и средних танков (Т-35, КВ, Т-28, Т-34) и поддержания их в постоянной боевой готовности с максимальным количеством моторесурсов, приказываю:
1) Все танковые батальоны (учебные и линейные) тяжелых и средних танков к 15 января 1941 г. укомплектовать танками Т-27 из расчета по 10 танков на каждый батальон.
Все тактические учения этих батальонов проводить на танках Т-27.
Для обучения личного состава тяжелых и средних танков вождению и стрельбе и для сколачивания частей и соединений разрешается израсходовать на каждую тяжелую и среднюю машину:
а) учебно-боевого парка — по 30 моточасов в год,
б) боевого парка — по 15 моточасов в год.
Все остальное количество моточасов, положенное на боевую подготовку согласно приказа НКО от 24 октября 1940 г. № 0283, покрывать за счет танков Т-27» [607].
В первую очередь устаревшие и подготавливаемые к списанию танкетки Т-27 были направлены в батальоны, оснащенные наиболее дорогостоящими танками КВ, поэтому там такая практика получила наибольшее распространение. Но и раньше в Красной Армии уделялось большое внимание сохранению ресурса техники. Согласно «Положению о порядке эксплуатации танков, автомобилей, тракторов и мотоциклов в Красной Армии в мирное время», все танки, состоящие на вооружении частей РККА, делились на боевые и учебно-боевые [608]. К боевым танкам относились лучшие, исправные и полностью укомплектованные всем необходимым машины, имеющие ресурс до очередного среднего ремонта не менее 75 моточасов. Как правило, это были танки последних выпусков, возрастом не старше пяти лет. Их содержали в полной боевой готовности на консервации и периодически эксплуатировали, но при этом расходовали не более 30 моточасов в год на машину. В таких же условиях хранились танки из неприкосновенного запаса, которые порой имелись в частях сверх установленного штата. Однако, в отличие от машин из боевого парка, их эксплуатация полностью запрещалась.
