Немцы атаковали силами не меньше батальона, до 80 боевых машин, каждый раз создавая на поле боя свое численное превосходство. Они действовали в тесном взаимодействии со своей артиллерией, включая 88-мм зенитки, и авиацией, которая оказывала им поддержку непосредственно на поле боя и тоже внесли немалый вклад в германские усилия. Правда, начиная с полудня 13 мая основные силы люфтваффе были переброшены под Седан на помощь Гудериану. Французы, как правило, бросали в бой вчетверо меньшие группы танков. Части 3-я мд действовали на 35-километровом фронте. Взаимодействие между ними, как правило, отсутствовало. Тем не менее метким огнем с места французы сумели два долгих дня сдерживать натиск целого германского танкового корпуса. Танковое сражение под Анню не принесло решающего результата ни одной из сторон. Корпус Приу, потеряв 105 своих танков и подбив около 160 вражеских, отошел, выполнив свою задачу задержать немцев [281]. В отчете немецкого 35-го тп 4-й тд о результатах сражения у Анню действия французских танков были описаны как «лишенные твердого руководства, бесцельные, слабо управляемые и тактически неграмотные» [282]. Поскольку поле боя осталось за немцами, часть своих подбитых танков они впоследствии восстановили, в то время как все оставшиеся там французские машины были потеряны безвозвратно.
Обнаружив отход противника, Гепнер попытался на его плечах прорвать оборону 1-й армии французов у Жамблу. Немцы, не дожидаясь подхода своей пехоты и тяжелой артиллерии, в течение двух дней упорно атаковали позиции, обороняемые 1-й марокканской пехотной и 15-й моторизованной дивизиями. Но оборона с плотностью 6 км фронта на дивизию, насыщенная многочисленной артиллерией, при поддержке двух отдельных танковых батальонов (90 легких танков Н-35 и R-35) устояла. Корпус Гепнера понес за эти дни тяжелые потери. Наутро 16 мая немецкая 4-я тд сохранила в строю только 137 танков из 314, с которыми она начала кампанию, а из ее 24 Pz.IVуцелели только четыре. 3-я тд потеряла 20–25 % из своих танков [284]. Однако Гепнеру удалось отвлечь на себя внимание французов, дав возможность танковой группе фон Клейста осуществить решающий прорыв на юге. Немецкий прорыв под Седаном заставил французскую 1-ю армию вечером 15 мая начать отход.
В полосе действий ГА «А» наступление танковой группы фон Клейста началось в 5.35 10 мая 1940 г., когда передовые подразделения 1-й тд пересекли границу Люксембурга. Дивизия шла в авангарде 19-го тк Гудериана, который получил задачу выйти к Маасу на третий день операции и форсировать его на четвертый. В случае опоздания у союзников могла появиться возможность подтянуть к Седану свежие резервы и вовремя отвести свои войска из Бельгии. Это означало неминуемый провал плана «Гельб», поэтому немцы с самого начала повели отчаянную гонку со временем. «Быстроходный Гейнц» объявил своим солдатам перед наступлением: «Я требую, чтобы вы не спали по меньшей мере три ночи, если это окажется необходимым». Гудериан не бросался словами: перед наступлением 1-я тд получила 20 тыс. таблеток первитина [285]. Этот высокоэффективный стимулятор появился в Германии в 1938 г. и широко использовался в вермахте во время войны, особенно среди летчиков и моряков. Он притуплял у употреблявших его людей чувства боли, голода и жажды, улучшал их внимание и уверенность в себе, а также заметно уменьшал нормальную человеческую потребность в сне. В первую очередь его получали водители, которым сутками приходилось сидеть за рулем или рычагами транспортных и боевых машин.
Между тем немцам приходилось постоянно тратить драгоценное время на стычки с бельгийцами. Например, в первый же день операции рота бельгийской Арденнской легкой пехотной дивизии укрепилась в небольшой деревушке Боданж и плотно закупорила узкую долину, по которой наступала 1-я тд. Бельгийцы, утратив связь с командованием, не получили приказ на отход и упорно удерживали свои позиции на господствующих высотах. Немцам потребовалось целых восемь часов, чтобы расчистить себе путь.
Но больше всего времени немцы тратили на постоянный ремонт дорог, которые бельгийцы выводили из строя заранее заложенными мощными подрывными зарядами. В результате их взрывов на проезжей части создавались громадные воронки диаметром 15–20 и глубиной 6–8 метров. Саперам приходилось восстанавливать дороги, взорванные мосты и укреплять старые из них, с недостаточной грузоподъемностью, наводить новые дополнительные переправы. В результате постоянных задержек, неувязок, неизбежной путаницы и неразберихи, а также соперничества различных частей за право использовать немногочисленные дороги, на них то тут, то там стали возникать пробки. 12 мая на северном маршруте образовался гигантский затор длиной в 250 км, который начинался еще на территории Германии, от самого Рейна. Растащить его не удалось и на следующий день. К счастью для немцев, вся боевая авиация союзников была задействована в Северной Бельгии, где сражались и основные силы люфтваффе. Тем не менее передовые части Гудериана неудержимо продвигались вперед, сметая всякое сопротивление на своем пути.
Впервые французская воздушная разведка засекла германские моторизованные колонны на арденнских дорогах еще в ночь на 11 мая. Французы немедленно бросили в Арденны пять кавалерийских дивизий и три кавбригады. Во второй половине того же дня там произошли первые стычки передовых подразделений немецких танкистов и французских кавалеристов, которые немедленно доложили об этом своему командованию. Но из первых донесений невозможно было понять масштабы разворачивающихся событий, и Га-мелен оценил их как обычную отвлекающую вылазку. Несомненно, этому выводу способствовала германская кампания дезинформации, развернутая ведомством доктора Геббельса. Весь огромный аппарат немецкой пропаганды на полную мощь продолжал раздувать и превозносить успехи воздушно-десантных и танковых войск на севере. В то же самое время наступление в Арденнах замалчивалось или упоминалось вскользь как вспомогательная операция.
Французская конница, усиленная легкими бронемашинами, не могла устоять перед натиском немецких танковых частей и была быстро отброшена. Немцы плотно прикрыли свою наступающую через Арденны группировку зенитным огнем и истребителями, поэтому основную информацию о тамошней обстановке союзникам доставляли лишь ночные разведывательные самолеты. С каждой ночью их рапорты становились все тревожней, но французское командование по-прежнему сохраняло невозмутимое спокойствие. Оно базировалось на неверных расчетах времени: французские военачальники старой школы так же, как в свое время Галь-дер, полагали, что немцам понадобятся девять дней, чтобы пересечь Арденны, а некоторые из них оценивали это время даже в две недели. Гамелен как-то назвал реку Маас «лучшим противотанковым рвом в Европе» и не сомневался, что для попытки переправы через нее вермахту обязательно придется предварительно подтянуть туда массу тяжелой артиллерии с соответствующим количеством боеприпасов. А на их переброску, учитывая слабую пропускную способность местной дорожной сети, потребуется еще не менее недели. Согласно всем этим оценкам, союзники располагали вполне достаточным временем, чтобы надлежащим образом отреагировать на любое развитие событий в центре своего фронта.
Однако первые немецкие танки вышли к р. Маас в 40 км севернее Седана уже днем 12 мая, всего через 57 часов после начала наступления (см. схему 5). Они сразу же, не дожидаясь подхода своей пехоты и артиллерии, начали подготовку к форсированию реки. Во всем корпусе Гудериана имелось только 141 полевое орудие, но к ним еще не успели подвести достаточно боеприпасов. На противоположном берегу реки французы после начала войны успели возвести линию бетонных и деревоземляных оборонительных сооружений с плотностью до 10 на километр, Здесь занимала оборону недостаточно подготовленная 55-я пд, растянутая вдоль Мааса на фронте шириной в 20 км. К ней на помощь накануне подошла 71-я пд, которая приняла у 55-й пд 6-километровый участок, давая ей возможность существенно уплотнить свою оборону. С учетом имеющихся в секторе 55-й пд пушек и гаубиц 41-го пехотного корпуса французы имели тройной перевес в артиллерии [286].
