Зато заметное улучшение советско-финляндских отношений было отмечено в оперативном плане РККА на 1939 год:
«Учитывается возможность сохранения нейтралитета Финляндией, Эстонией. Латвией, Румынией. Болгарией и Турцией, длительность и устойчивость которого будут зависеть от создавшейся политической обстановки и успехов первых операций РККА и РКВМФ» [313].
Тем самым Финляндию официально исключили из списка вероятных противников СССР, которыми тогда считались Германия и Польша на Западе и Япония — на Востоке. Однако с подписанием пакта Молотова-Риббентропа позиция Советского Союза резко изменилась. Первая статья дополнительного секретного протокола отдавала Финляндию в сферу советских интересов. С этого момента над независимостью и суверенитетом финнов нависла угроза, о которой они тогда еще и не подозревали. Сталин решил воспользоваться удобным моментом, когда руки главных европейских игроков были связаны войной. Армии Франции, Англии и Германии в то время стояли друг перед другом, готовые сцепиться в смертельной схватке. Но все это происходило на западе Европы. А на ее востоке тогда безраздельно доминировал огромный и могучий Советский Союз, которому никто не мог помешать преследовать свои интересы, закрепленные в секретном дополнительном протоколе к пакту Молотова- Риббентропа. После успешного присоединения Западной Украины и Западной Белоруссии советское политическое и военное руководство не сомневалось, что сумеет быстро добиться от Финляндии любых уступок простым дипломатическим нажимом, а если это окажется необходимым, то и военной силой.
5 октября 1939 г. СССР, используя уже отработанный в Прибалтике сценарий, предложил Финляндии направить своих представителей в Москву для обсуждения важных политических вопросов. Но на начавшихся через неделю переговорах финская делегация во главе с Ю. Паасикиви категорически отвергла советское предложение заключить договор о взаимопомощи и разрешить создать на своей территории советские военные базы. Она всеми силами отстаивала нейтралитет Финляндии и не шла ни на какие соглашения, которые могли бы поставить его под сомнение. Финны продемонстрировали редкую твердость и неуступчивость. В ответ на сосредоточение на Карельском перешейке войск Красной Армии они объявили в стране всеобщую мобилизацию и начали эвакуировать городское население в сельскую местность. Тогда 14 октября Молотов передал Паасикиви меморандум со следующими пунктами:
«1) сдать в аренду Советскому правительству сроком на 30 лет порт Ханко (Гангэ) и территорию вокруг порта ‹…› для устройства морской базы с береговой артиллерийской обороной ‹…›. Для охраны морской базы разрешить Советскому правительству держать в районе порта Ханко один пехотный полк, два дивизиона зенитной артиллерии, два полка авиации, батальон танков — всего не более пяти тысяч человек;
2) предоставить советскому морскому флоту право на якорную стоянку в заливе Лаппвик (Лаппохья);
3) передать Советскому Союзу в обмен на соответствующую советскую территорию острова Гогланд (Сур-Сари), Сейскари, Лавансаари, Тюторсаари (Малый и Большой), Бьёрке, а также часть Карельского перешейка ‹…›, равно как западную часть полуостровов Рыбачий и Средний, — всего 2761 кв. км — все это согласно приложенной карте;
4) в возмещение за уступаемую Советскому Союзу территорию по пункту 3 передать Финляндской Республике советскую территорию в районе Реболы и Поросозера в размере 5523 кв. км согласно приложенной карте;
5) усилить существующий пакт ненападения между Советским Союзом и Финляндией, включив пункт о взаимных обязательствах не вступать в группировки и коалиции государств, прямо или косвенно враждебные той или другой договаривающейся стороне;
6) разоружить обоюдно укрепленные районы на Карельском перешейке, вдоль финляндско-советской границы, оставив на этой границе обычную пограничную охрану;
7) не возражать против вооружения Аландских островов национальными силами самой Финляндии с тем, чтобы к делу вооружения Аландов не имело никакого отношения какое бы то ни было иностранное государство, в том числе и шведское государство» [314].
Финская делегация не имела полномочий для переговоров по столь радикальным вопросам и немедленно отбыла в Хельсинки для их обсуждения. Переговоры возобновились 23 октября, но к обоюдному согласию так и не привели. Финны были готовы передать СССР некоторые острова в Финском заливе и перенести границу на Карельском перешейке на 10 км, но категорически возражали против организации на полуострове Ханко советской военной базы. Однако Советский Союз продолжал настаивать, чтобы граница отстояла от Ленинграда на 70 км вместо 32, которые его от нее отделяли [315]. Мотивировалось это необходимостью ликвидировать чисто теоретическую угрозу обстрела этого города из дальнобойных орудий. Следуя той же логике, можно было потребовать перенести границу на сотни километров, чтобы исключить возможность бомбардировки Ленинграда с воздуха, а заодно лишить Финляндию Балтийского побережья, чтобы ее флот не мог атаковать город с моря. Куда выгоднее было бы поддерживать и развивать добрососедские отношения с Финляндией, но об этом не было и речи.
Обмен финской территории на Карельском перешейке на вдвое большую по площади советскую в Восточной Карелии был далеко не равноценен. СССР хотел получить полностью обустроенную территорию, на которой проживали тысячи финнов и где располагались обширные сельскохозяйственные угодья. А взамен предлагались лишь непроходимые леса, озера и болота. Если учесть, что финны и так могли обеспечить себя хлебом лишь на 90 %, а их возможности закупки продовольствия, кормов и удобрений в условиях начавшейся мировой войны резко ухудшились, становится понятным, почему они отстаивали Карельский перешеек с таким упорством.
Дальнейшие переговоры протекали с перерывами и, несмотря на небольшие взаимные уступки, не давали никаких надежд на достижение соглашения, устраивавшего обе стороны. Наконец, 13 ноября финская делегация окончательно покинула Москву. Но еще раньше в СССР начались практические действия по силовому решению проблемы. Летом 1939 г. на Главном военном совете РККА Шапошников доложил план войны с Финляндией, разработанный в Генштабе под его руководством. По его мнению, для победы требовались большие силы и «не менее нескольких месяцев напряженной и трудной войны». Будучи образованным и опытным военачальником, Шапошников знал, о чем говорил, тем более что в 1935–1937 гг. он командовал Л ВО и досконально познакомился с обстановкой на этом своеобразном ТВД. Шапошников был одним из ближайших военных советников Сталина и пользовался его нескрываемым уважением. Достаточно сказать, что из всего своего ближайшего окружения только Шапошникова вождь называл по имени и отчеству. Однако в этом случае Сталин не согласился с мнением начальника Генштаба РККА и сказал: «Вы требуете столь значительных сил и средств для разрешения дела с такой страной, как Финляндия. Нет необходимости в таком количестве». В результате Шапошникова отстранили от планирования войны с Финляндией и отправили в длительный отпуск на Черное море до самого ее начала [316]. Стратеги из окружения Сталина решили, что справятся с непослушной Финляндией небольшими силами и в короткие сроки. Для этого, казалось, у них были все основания.
