Начало истории
Когда на сомкнутые веки Романа Елисеева пали первые
солнечные лучи, он вынырнул из утреннего сна и тут же вспомнил, что непременно
должен сообщить жене о том, что уходит от нее навсегда. Он хотел совершить сей
беспримерный подвиг еще накануне вечером, но струсил и после того, как легли
спать, целых пятнадцать минут страшно переживал по этому поводу. А потом
неожиданно для себя заснул, так как Софья еще ничего не знала, а в постели было
уютно до сладости.
Сейчас же Роману до смерти не хотелось, чтобы жена
обнаружила, что он проснулся, и заговорила с ним. Поэтому, спрятав голову под
одеяло и сделав стыдливую щелку, он принялся наблюдать за тем, как Софья,
словно художник, охваченный творческим порывом, короткими мазками пудрит лицо.
«Сейчас подкрасит губы и уйдет, — отрешенно подумал Роман. —
Вероятно, все это я вижу в последний раз».
Недавно другая женщина решила, что Роман очень подходит ей в
качестве спутника жизни, и проявила поистине невероятную активность, чтобы
добиться от него взаимности. Перед столь бурным натиском чувств Роман,
естественно, не устоял. Другая носила жаркое имя Роза и казалась ему костром,
пламя которого отныне будет неутомимо отапливать его жизненное пространство.
Теперь, когда в его жизни появилась Роза — женщина-вулкан,
женщина-обещание, — Софья казалась ему настоящим норвежским сугробом. Ему
так и не удалось растопить кусок льда в ее сердце. Даже внешне его жена
разительно отличалась от новой пассии. Роза была брюнеткой с перчинкой в низком
голосе и обладала всеми атрибутами шикарной женщины.
Светленькая же Софья со своей короткой стрижкой и блеклыми
конопушками носила по большей части безликие деловые костюмы и уже три года
занимала должность менеджера по работе с клиентами в маленькой рекламной фирме,
где накапливала опыт и завоевывала авторитет, рассчитывая сделать нехитрую
карьеру. Ни разу за все время их брака она не выкинула ни одного фортеля,
который обнаружил бы ее слабости или скрытые пороки.
Все в Софье было умеренным и приятным взору. В преддверии
разрыва Роман постарался выпестовать в себе чувство отторжения этой ее
умеренности и усредненности. Поэтому сразу после ухода жены он отправился на
кухню варить сосиски и распалять себя перед неизбежным скандалом. Потом решил,
что не выдержит скандала, и позвонил Розе посоветоваться. Та заявила, что он
должен быть холоден, как норвежский сугроб, и не позволять втягивать себя в
оскорбительную перепалку.
— Просто скажи ей все, что ты думаешь о вашем
неудавшемся браке, — велела она.
Поразмыслив, Роман решил, что лучше уж он скажет то, что
сама Роза думает о его неудавшемся браке. По крайней мере ему эти доводы
казались чертовски убедительными.
* * *
Креативный директор Вася Капитанов уже поджидал Софью в
коридоре рекламного агентства.
— Сонечка! — бросился он к ней, размахивая
несколькими неаккуратно сложенными листами. — Ты разговаривала с тем
длинноносым типом, который заказал ролик?
— Разговаривала, — коротко ответила она, поправляя
ворот строгого пиджачка.
— Ну и как ему моя мыслишка?
Софья вздохнула. Вася Капитанов генерировал идеи, большая
часть которых напоминала бред сумасшедшего. На сей раз речь шла о видеоролике
для новой сети магазинов «Зимняя сказка», торгующих шубами и дубленками.
— Которая мыслишка? — спросила Софья, открывая
свой кабинет.
— Ну, про сказочных персонажей, которые заблудились в
лесу! Буратино, Дюймовочка там, Кот в сапогах… Что он сказал?
— Он сказал, что с котом получается безобразная
двусмысленность. Зрители могут подумать, что магазины собираются торговать
кошачьим мехом.
— Кота можно убрать, — уныло предложил Капитанов,
темнея лицом.
, — Кроме того, — добила его Софья, —
Буратино деревянный, ему по определению не может быть холодно. Послушай, Вася,
подбери мне сценариста, и пусть он придет сегодня после обеда.
— Хорошо-хорошо, но у меня есть еще мысль… — начал
Капитанов, и в этот момент в кабинет ворвался пылающий негодованием
девятнадцатилетний пухлощекий и кареглазый курьер Веня Акулов.
— Софья Николаевна! — закричал он страшным
голосом. — Я не буду таскать ваши коробки! Я курьер, а не грузчик. На мне
сегодня новая куртка, я не стану ее пачкать!
— Сними куртку, — посоветовал Капитанов.
— Сними?! На улице, между прочим, мороз!
— Не таскай мои коробки, — разрешила добрая Софья.
— А Степаныч говорит — таскай! Говорит, если я
откажусь, он лишит меня годовой премии…
— Он тебя просто пугает, — отмахнулась Софья. В
это время на пороге возник дизайнер Леша Шагалов. Одновременно на столе
зазвонил телефон, причем так громко, словно кто-то завопил не своим голосом.
— Алло! — Крикнула Софья, поддаваясь всеобщему
ненормальному оживлению.
— Это я, — раздался из трубки голос ее мужа
Романа. — У меня для тебя важное сообщение.
— Я принес картинку, — сказал Леша, не обращая
ровно никакого внимания на телефонный разговор, и протянул Софье через стол
листочек с какой-то желто-розовой фитюлькой.
— Ты не мог бы позвонить попозже? — спросила Софья
мужа, отбиваясь от Шагалова, который совал ей свое творение прямо в нос. —
У меня начало рабочего дня, много проблем…
— Я с тобой развожусь, — будничным тоном заявил
Роман, явно не собиравшийся перезванивать. — Я думаю, довольно нам
притворяться и изображать образцовую семью. Ты слишком занята собой и не в
состоянии сделать наш общий дом тем местом, где мне хотелось бы проводить все
свое свободное время…
Вася Капитанов, остервенело листавший записную книжку,
неожиданно вскинулся и, приблизив к Софье свое широкоскулое лицо, громким
шепотом сообщил:
— Насчет сценария я позвоню Кущенко. Ку-щен-ко! —
повторно он по слогам, уверившись, что Софья смотрит сквозь него и явно ничего
не понимает.
Веня, разрумянившийся еще сильнее, оттолкнул его плечом и
заявил:
— В общем, я поехал за пакетом, а насчет моей премии вы
со Степанычем сами разбирайтесь!
— Я позвонил тебе по телефону специально, чтобы
избежать ненужных возражений, — говорил Роман онемевшей жене тоном, каким
киношные миллионеры рассказывают друг другу о своих победах на поле для
гольфа, — легким и непринужденным. — Последний месяц показал,
насколько мы далеки друг от друга. Ты так погружена в свою работу…
— Но другие женщины тоже работают! — обрела
наконец голос Софья.
— Розовая — это сосиска, — громким шепотом пояснил
Леша Шагалов, взяв свое творение за уголки и прислонив к животу, словно
наглядное пособие.
