— Отвратительно, — призналась та.
— А что? — обиделся Капитанов. 1— Обращение к
всенародно любимому фильму, возвращение к старым ценностям…
— Давайте-ка проберемся в офис, — перебила его
Софья. — У меня еще куча звонков.
— У меня тоже, — подхватился Вася. — Есть
даже один глубоко личный.
Они пробились сквозь толпу небрежно одетых жильцов и
закутанных в пальто и шубы зевак со стороны.
— И чего они высматривают? — передёрнула плечами
Софья.
— Хотят увидеть труп, — охотно пояснил
Капитанов. — Чтобы в кровь ворвался адреналин и пощекотал им печенку.
— А кроме того, эта шляпа здорово всех удивила! —
добавил раскрасневшийся Веня, перескакивая через две ступеньки. —
Представляете, почти голый труп в шляпе!
Софья решила для себя, что представлять это не станет, а,
напротив, постарается побыстрее забыть. До пяти она занималась текущими делами,
вела активные телефонные переговоры и даже поучаствовала в производственном
совещании. В пять села выпить чаю с печеньем и тут вспомнила про Ардочку.
Недолго думая, схватила записную книжку и принялась обзванивать знакомых,
которые могли знать какие-то подробности о жизни Зимодаскиной. Благо
художников, фотохудожников и дизайнеров в списке ее знакомых числилось
несметное количество. Четвертый звонок оказался удачным. Приятельница, которая
в настоящий момент работала в толстом журнале, радостно переспросила:
— Что я знаю про Ардалину? Да практически, все! У нее
есть молодой любовник, ему всего двадцать четыре — Леонид Кисурин. Он называет
себя Лео. Просто персик, скажу я тебе! Работает моделью. Его торс рисуют,
фотографируют и снимают на кинопленку десятки творцов. Судя по всему, он от
этого тащится!
— Слушай, а ты не в курсе, этот Лео никак не связан с
Кошеваровым? — тут же поинтересовалась Софья.
— Понятия не имею. Но можно запросто узнать. Позвони
Кошеварову и задай этот вопрос.
— А что я ему скажу?
— Скажи, что ты видела Лео на каком-нибудь снимке и
находишься под большим впечатлением. Скажи, что твой босс решил снять его для
рекламы какой-нибудь потрясающе известной фирмы. Кошеваров купится, конечно. Ты
ведь работаешь в «Артефакте», дорогая! Кстати, а зачем тебе на самом деле все
это надо?
Софья долго лепетала всякую ерунду, потом повесила трубку и
позвонила Зимодаскиной.
— Я доверенное лицо Дымова, — сказала она. —
У вас есть телефон студии Кошеварова?
— А вам зачем? — с глупым любопытством спросила
та.
— Занимаюсь вашим делом, — насмешливо ответила
Софья.
Зимодаскина неохотно продиктовала номер и тут же
поинтересовалась:
— А что вы будете у Кошеварова спрашивать?
— Я не раскрываю методы ведения конфиденциальных
дел, — важно сказала Софья. — Но вы не волнуйтесь, все будет хорошо.
— Да нет, я как раз волнуюсь, — буркнула
Зимодаскина и повесила трубку.
Едва Софья протянула руку к телефону, как снова зазвонил
мобильный Дымова. Подумав, что это Зимодаскина, которая наверняка забыла что-то
пояснить, Софья бодро откликнулась:
— Алло!
В трубке, однако, прозвучал совершенно незнакомый голос.
Тоже, кстати, женский.
— А где Дымов? — глупо спросил голос.
— Дымов занят, но я его доверенное лицо, —
отрапортовала Софья.
— И я могу сказать вам все? — осторожно спросил
голос.
— Все! — подтвердила Софья, хотя не была уверена,
что ей захочется слушать.
— Это Тулускина, — переходя на громкий шепот,
сообщил голос.
«Бог мой! — завела глаза Софья. — Тулускина,
Зимодаскина… С ума можно сойти!» Тут она вспомнила, что когда прослушивала
кассету, вставленную в диктофон Дымова, Под номером пять там значилось:
«Держать в уме Тулускину». Видимо, Тулускина посчитала, что Дымов слишком долго
держит ее в уме.
— Говорите, — потребовала Софья.
— Вы знаете, что должен сделать для меня Дымов?
— В общих чертах, — солгала та.
— Он должен вернуть меня мужу!
— Кхм… — сказала Софья, не представляя, что бы это
значило. Однако умная Тулускина тут же все объяснила буквально в двух словах:
— Два месяца назад я сбежала из дому с молодым
любовником. Однако он оказался низким и мелким человеком. К тому же бедным.
— И где вы сейчас?
— Все еще с ним! Мы снимаем крошечную квартирку в Южном
Бутово, но я мечтаю возвратиться домой.
— А что вам мешает? — тупо спросила Софья.
— Как что? Совесть, разумеется. Если я сделаю морду
кирпичом и появлюсь на пороге дома, муж, пожалуй, спустит меня с лестницы. Я
оставила ему ужасную записку, где говорила о разрыве в самых варварских
выражениях!
«Вряд ли это совесть», — подумала Софья, а вслух
поинтересовалась:
— И Дымов должен был…
— Сочинить для меня какую-нибудь потрясающую легенду. Ну,
чтобы эта записка вылетела из памяти моего мужа, так как ничего не стоила бы,
по его мнению, по сравнению с тем, что якобы со мной произошло.
— А что, сама вы не можете ничего придумать? —
удивилась Софья.
— Придумать-то я могу, — вздохнула
Тулускина. — Вот подтвердить то, что я придумаю, будет нечем.
— То есть Дымов должен был создать для вас приемлемую и
проверяемую легенду.
— Вот-вот, — обрадовалась та. — Как для
секретного агента, понимаете?
— Понимаю… — пробормотала Софья. — Только не знаю,
что тут можно сделать. Дымов пока еще ничего не создал, это я точно знаю.
— Ах! — сказала Тулускина. — Конечно, меня
никто не гонит из Южного Бутова, но хотелось бы побыстрее помириться с мужем.
— А как его зовут? — спросила Софья. — И где
он проживает? Да, и еще… чем он занимается?
— Зовут его Тулускин Валерий. Мы с ним тезки, потому
что меня зовут Валерией. Адрес я вам сейчас продиктую, а занимается он тем, что
управляет магазином для охотников.
— Он что, директор?
— Да нет же, владелец. А рядом с магазином у него еще
есть бар «Костерок», тоже в охотничьем стиле.
— Полагаю, он любит стрелять из ружья и все
такое? — с опаской спросила Софья, предположив, что ей придется
встречаться с этим типом.
— Он очень мирный, — заявила Тулускина. —
Когда не ревнует.
— Так-так, — пробормотала Софья и записала адрес.
«Зачем я это делаю? — подумала она, когда разговор
окончился. — Мне что, больше всех надо? Возможно, оттого, что меня не
пускают к Дымову, я так рьяно хватаюсь за его дела?». К Дымову ее действительно
не пускали. К нему вообще никого не пускали, хотя в ответ на вопрос, каково его
состояние, дежурная сестра неизменно отвечала: «Средней тяжести».
