— Как только он придет, я сразу удалюсь, —
пообещал Вася, закидывая ногу на ногу. — Туг у меня в последнее время
стали в кабинете странные вещи происходить.
— В каком кабинете? — дрожащим голосом спросила
Софья, почувствовав, что неприятности подбираются к ней все ближе и
ближе. — В здешнем?
— Ну да, в моем рабочем кабинете. Понимаешь… — Вася по
привычке взъерошил свой и без того дыбом стоящий чуб и понизил голос, придав
ему таинственность:
— В моем кабинете с некоторых пор стали перемещаться
предметы.
— Фу! — сказала Софья, почувствовав, как у нее
внезапно отлегло от сердца. — Какая фигня! У тебя в кабинете за день может
перебывать столько народу, сколько бывает в аэропорту.
— Соня, я что, кажусь тебе ребенком? — всплеснул
руками Вася.
Софья действительно считала, что Вася своим поведением
смахивает на проказливого дошкольника. Она вздохнула и обреченно подперла щеку
кулаком.
— Нет, ну ты представь! — Вася внезапно
почувствовал азарт, вскочил и, растопырив руки в стороны, замер на полусогнутых
ногах, словно заблудившийся турист, заслышавший голоса в лесу. — Ухожу я,
допустим, на обед. Запираю дверь. Прихожу. А пиджак, который я оставлял на
спинке стула, висит в шкафу на вешалке. А? Как тебе такой сценарий?
— Ключ от твоего кабинета есть у Мариночки, —
вздохнула Софья. — Пока тебя не было, она зашла за какой-нибудь бумажкой,
плюхнулась на стул, потом испугалась, что помнет твой пиджак, и аккуратно
повесила его в шкаф. Как тебе такой поворот сюжета?
— Ха! — воскликнул Вася, снова усаживаясь на
стул. — Я выхожу, пардон, в туалет, а когда возвращаюсь, мой органайзер
оказывается не на столе, а в ящике стола.
— Господи, да кто угодно вошел и сунул его в
ящик! — всплеснула руками Софья. — Как будто бы ты не знаешь, как все
вы, творческие люди, ведете себя, когда вас посещают гениальные идеи! Леша
Шагалов однажды в буфете, глядя пламенным взором в стену, на глазах у сотрудниц
бухгалтерии съел бумажную салфетку.
— Ну-ну, — скептически сказал Вася. — А если
бы, допустим, ты вышла к секретарше расписаться за почту, а когда вернулась,
увидела бы, что все стулья, которые только что были расставлены по всему
кабинету, аккуратно стоят у стены? И таким же странным образом перемещались бы
папки, книги, твоя верхняя одежда, твои личные вещи, в конце концов?
Софья нахмурилась.
— И давно это происходит? — спросила она, отбросив
усталый тон.
— Считай, третью неделю. Если бы ты знала, как это меня
раздражает! Сначала я пытался не зацикливаться на мелочах. Но чем больше
старался, тем меньше у меня получалось. В конце концов дело дошло до того, что
это стало мешать мне работать!
— А дома у тебя ничего такого не случается? — с
опаской спросила Софья.
Вася широко улыбнулся и, перегнувшись через стол, потрепал
ее по руке.
— Успокойся, мои шарики на месте. Если хочешь, покажу
тебе как-нибудь все эти безобразия на живых примерах.
— Представь себе, не хочу, — искренне призналась
Софья, почему-то вспомнив о том, что сегодня вечером ей снова предстоит
охранять Суданского. Дела Дымова разрастались, как снежный ком, требуя от нее
все больше внимания.
— Ну и ладно, — легко согласился Вася. —
Говоришь, придется ждать, покуда Дымов выпишется из больницы? А здорово ты его
приложила?
— Знаешь, тут темная история. Сначала врачи сказали,
что у него сотрясение мозга, но без всяких осложнений и трещин в черепе. Что
жизни его ничто не угрожает и он скоро придет в себя. А теперь в больницу к
нему не пускают и говорят, что он все еще без сознания. Я уже даже начинаю
волноваться.
— Брось! — махнул рукой Вася. — Раз сказали,
что все будет в норме, значит, будет. Обычно они, наоборот, перестраховываются,
начинают гнать пургу…
В этот момент в кабинет без стука вошел Степаныч и подарил
им обоим скупую улыбку, которая скрывает зубы, зато отлично демонстрирует
настроение хозяина.
— Приехал Олег Осипович Кутайкин! — сообщил
он. — У вас готовы для него новые предложения?
— Конечно! — оживленно воскликнул Вася. — Мне
кажется, вот этот стих должен понравиться его боссу.
— Какой?
— Нет халтуре! У Колобовского пищекомбината все по
высочайшей рецептуре!
Степаныч тут же зажмурился и хлопнул себя по лбу:
— Василий! Ты же знаешь, что негативных слов в слогане
быть не может! Это один из законов жанра. Публика не должна ассоциировать слово
«халтура» с Колобовским комбинатом! Как будто первый день на свет народился!
— Н-да? — задумчиво спросил Вася. — Ну у меня
еще кое-что имеется.
— Давай, — потребовал Степаныч. — Я хочу
услышать это первым. Пока Кутайкин запирает свою тачку, у нас есть минуты две.
— Качество и цена — наша сильная сторона! —
продекламировал Вася. — А внизу скромно: Колобовский пищекомбинат.
— Это не пойдет, — вплыл из коридора гундосый
голос Кутайкина. — Колобовский пищекомбинат обязательно должен входить в
стихотворную строчку.
Кутайкин материализовался в кабинете и, кивнув всем,
протянул Софье пурпурную розу на длинном стебле. От цветка пошел по кабинету
запах морозной свежести. Софья растерялась, однако поблагодарила его довольно
внятно, и у Кутайкина покраснели скулы.
— Но Колобовский пищекомбинат — это очень длинное
название! — обиделся Вася, пытаясь вернуть себе внимание заказчика. —
Из-за него все стихи получаются дурацкими!
— А мне кажется, стихи получается дурацкими из-за
чего-то другого! — возразил Кутайкин.
Они принялись активно препираться, и Степаныч тут же улизнул
из кабинета. Софья тоже решила, что можно переждать основную часть переговоров
где-нибудь снаружи и, прихватив сумочку, отправилась пить кофе.
Толпы на улице уже не было, однако Софья все равно мгновенно
вспомнила про маньяка и тело неведомого ей Мягкого, одетое в шляпу. Промчавшись
мимо входа в злосчастную мастерскую, она нырнула в соседнее кафе и плюхнулась
за столик, хлопая себя по бокам, чтобы побыстрее согреться.
Девочки, разносившие заказы, подошли поговорить об
убийствах.
— Нам только серийного убийцы тут не хватало! —
прошептала та, которая была помельче и порасторопнее. — Хорошо, что он не
убивает женщин!
— Для статистики жертв слишком мало, — не
согласилась с ней вторая — повыше и пофлегматичнее. — Вот погоди, замочат
еще кого-нибудь, тогда подведешь итоги.
— Типун вам, девочки, на язык, — во весь рот
улыбнулась Софья, чувствуя, что ее аппетит исчез где-то на дистанции от офиса к
кафе.
Она проглотила залпом кофе со сливочной пенкой и побежала
обратно. Но прежде чем возвратиться в кабинет, завернула в уборную. Вымыв руки
и причесавшись, Софья на секунду наклонилась, чтобы стряхнуть с юбки пару
прилипших соринок. И именно в этот момент поняла, что сзади кто-то стоит. На
нее дохнуло опасностью и какой-то обжигающей жестокостью. Это мимолетное
чувство погасло вместе с сознанием — мгновенно и надолго.
