— Плакала она из-за того, что засветила фотопленку.
Стояк починили, а разбила она люстру, когда скакала через обруч в целях
похудания! — ответила вместо Ардалины Софья и потянула ее за рукав.
Та послушно поплелась за ней. Софья, не спрашивая
разрешения, достала из тумбочки ключ и повертела его перед глазами. Ключ был
простенький, от отечественного замка массового производства. Такой можно
открыть шпилькой, не особо напрягаясь.
— Когда выходишь, — пробормотала Ардочка, —
дверь можно просто захлопнуть за собой.
Софья хмыкнула, открыла пустующую квартиру и проверила стояк
в ванной. Как она и думала, там все оказалось в порядке. Трубы не капали, краны
не подтекали, пол был вызывающе сух.
— А балконная дверь закрыта, — заметила Ардочка,
вертя головой по сторонам.
— Конечно, закрыта! Когда этот тип уходил, за ним никто
не гнался. У него было время на то, чтобы замкнуть дверь, переодеться… — Софья
внезапно замолчала.
— Что? — спросила Ардочка, проявляя нетерпеливое
любопытство.
— На первом этаже под лестницей лежит какая-то одежда.
Я, когда приехала, сунула туда нос. Неприятно, знаете ли, когда ты видишь
чей-то рукав, выглядывающий из закутка. Вот я и поглядела — не человек ли там
валяется. Было ужасно не по себе. Вполне возможно, это та самая душегрейка, с
помощью которой наш убийца маскировался под водопроводчика.
— Стал бы он бросать улики под лестницей! —
выразила недоверие Ардочка.
— Да уж какая это улика! — уныло проговорила
Софья.
Впрочем, они все же не поленились, сходили вниз и нашли душегрейку.
Софья подняла ее двумя пальцами, после чего находку продемонстрировали соседке
с головой в виде шарика.
— Ночной сантехник был одет в эту штуку? —
спросила Софья, когда та распахнула дверь.
Догадливая соседка ахнула:
— Хотите сказать, это был преступник? А я открыла ему?!
Он что, охотится за одинокими женщинами?
— Как же, — пробурчала Ардочка. — Он разносит
в щепки дверные косяки в фотостудиях и бегает по балконам в развевающемся
пальто.
— Боже мой! — «Шарик» схватился двумя руками за
горло.
Софья брезгливо проверила карманы душегрейки, но ничего там
не нашла и сказала:
— Пожалуй, я это брошу там, где взяла.
Она отправилась вниз и засунула находку под лестницу. Потом
побежала в студию мыть руки.
— А позвонить в милицию? — безразлично спросила
Ардочка, притащившись за ней.
— Ха! Приедет милиционер, подержит эту душегрейку, как
я, двумя пальцами и пошлет нас подальше.
— Но у нас есть пуля!
— А как мы докажем, что ее выпустили именно вчера ночью
и что она попала в косяк? Ведь я ее из косяка уже извлекла…
— Пусть произведут какую-нибудь экспертизу.
— Сейчас. Они прямо так и побежали проводить
экспертизу. На каком основании?
— Ну, мы же пожалуемся.
— Кто это — мы? Вы оглашали храпом окрестности, Лео
сказал, что не желает иметь с вами ничего общего, а я одна не хочу во всем этом
участвовать.
— А выстрел что, прозвучал негромко? — внезапно
поинтересовалась Ардочка.
— Еще как громко! У меня даже уши заложило.
— И стекло разбилось. Почему же никто из соседей не
взволновался?
— Ваша соседка-шарик подумала, что вы просто что-то
разбили. Очевидно, вам это свойственно. — Софья отлично помнила, как в
первый ее приход Ардочка бросила что-то в стену. — Кроме того, не каждый
отличит выстрел от звука лопнувшего воздушного шарика или выхлопа под окнами.
Да и звон стекла заглушил выстрел.
Ардочка вяло махнула рукой и, протопав ко все еще
разобранной постели, повалилась на нее лицом вниз.
— Вы собираетесь предаваться отчаянию? —
по-деловому спросила Софья.
— Да, — невнятно ответила Ардочка, зарывшись носом
в подушку.
— А вопрос с гонораром не хотите утрясти?
— О, боже мой! — воскликнула та,
подскакивая. — Вы хоть представляете, что я сейчас чувствую?!
— То же самое, что чувствовала я в прошлую пятницу,
когда мне позвонил муж и сказал, что бросает меня, — ответила Софья, сделав
каменное лицо.
* * *
Деньги, полученные от Ардочки, Софья привезла домой и
спрятала в коробку с немецким печеньем, которую считала своеобразным переносным
сейфом Дымова. После этого уселась с блокнотом за письменный стол и почесала
лоб кончиком ручки. Итак, Ардочку с ее лазерным диском можно вычеркнуть. Смело
вычеркнуть! Софья погладила рукой жестяную крышку коробки, где лежал честно
заработанный гонорар. Правда, всю самую трудную работу, конечно, проделал
Дымов. Это он каким-то образом забрался в компьютер Кошеварова. Она же сидела в
засаде в студии с разрешения и одобрения хозяйки. Если бы не этот ужасный
человек в пальто и с пистолетом!
— Почему он не прикончил меня по дороге к
Ардочке? — спросила Софья у кошки Федоры, которая восседала на ручке
кресла. — Мог бы угробить прямо в подъезде — там никого не было. Но нет!
Он зачем-то дождался, пока я войду к ней, а потом придумал, как и ему попасть
туда же.
Софья примерно представляла себе, как все произошло.
— Наверное, этот тип стоял под окнами и озирал фасад.
Потом сообразил, что может запросто попасть в студию через соседний балкон.
Только побоялся, что дверь ему не откроют. Или он боялся другого? Того, что на
пороге появится хозяйка студии. А ей он не хотел причинять вреда?
Федора зажмурила глаза и подвернула под себя передние лапы.
Потом тихонько мурлыкнула.
«Что, если убить хотели все-таки не меня?» — робко подумала
Софья. Но потом вспомнила, что видела человека в пальто уже второй раз и
поежилась. Все очень странно! Ее дважды бьют по голове. Целятся в нее из
пистолета. И не убивают. Один раз убийца окликает ее и убегает, в другой раз
попадает в дверной косяк. Впрочем, в последнем случае надо благодарить судьбу и
скользкий сырок. «Плавленый сыр приносит мне удачу! решила Софья. — Надо
будет купить коробочку и положить в сумку. Это будет мой оберег».
— Все равно на душе как-то неспокойно, —
поделилась Софья мыслями с кошкой Федорой. — Хочется куда-нибудь бежать,
что-то делать, а не сидеть тут взаперти, раздумывая о том, что, может быть,
именно в этот момент человек в пальто прикидывает, как пробраться в квартиру и
пристрелить-таки меня.
План Дымова предусматривал вечерний поход в ресторан
«Фантомас» и переговоры с неведомыми «Топиками». Софья стала склоняться к
мысли, что ей лучше всего поехать в этот ресторан.
— Отвлекусь, — пояснила она специально для
Федоры. — И мозги мои займутся очередным конфиденциальным делом, вместо
того чтобы перемалывать всякие страхи и опасения.
