— Простите? — Капустин выставил вперед одно ухо,
думая, что плохо расслышал.
— Шляпа номер два — это второе по счету раздетое тело,
на которое была надета шляпа. Фамилия этой «шляпы» записана в еженедельник
Дымова. «Шляпами» я называю убитых для краткости, чтобы не запутаться.
Софья глядела на Капустина большими блестящими глазами. На
лице ее вместе с раздражением от его непонятливости ярко проявились обычно
бледные веснушки.
— Э-э-э… — сказал Капустин и двумя руками пригладил
залысины, убирая назад несуществующие волосы. — Не могли бы вы изложить
все как-нибудь… к-хм… более последовательно?
— Понимаете, нанеся травму Дымову, я почувствовала себя
ответственной за него, — начала Софья.
Это Капустину было понятно, и он ободряюще кивнул.
— Он сказал мне, что набрал клиентов, ну и…
— Вы что, выполняли его работу? — догадался
Капустин.
— Я пыталась! Я хотела посоветоваться с Дымовым, но к
нему не пускали.
— Это я распорядился.
— Могли бы сделать для меня исключение, — попеняла
Софья.
— С какой стати? Откуда я знал, что вы сунули свой нос
куда не следует? Такая тихонькая с виду дамочка. Ужасно испуганная случившимся…
Мне и в голову не приходило, что вы начнете соваться во все это.
— У меня были самые лучшие намерения" — холодно
заметила Софья. Неужели и от Дымова она вместо похвалы удостоится
осуждения? — И я с самого начала просила вас о помощи, вы не забыли?
— Я не забыл, но у меня полно своих дел, — во
второй раз отговорился Капустин.
— Но сейчас вы способны меня выслушать?
— Выслушать — всегда пожалуйста.
— Все, что узнаете от меня, вы передадите Дымову. Это
он должен решить, что делать дальше.
— Вы говорили что-то о каких-то шляпах, — напомнил
Капустин.
— Сейчас все расскажу. — Софья разлила по чашкам
кипяток и утопила в каждой по пакетику чая. — Рекламная фирма, в которой я
работаю, находится прямо напротив офиса Дымова.
— А! Так он уже успел арендовать помещение!
— Вот именно. И дал, насколько я знаю, объявление в
газеты. '
— Но как вы впутались в его дела?
— Понимаете, о его кошке некому было позаботиться,
поэтому мне пришлось открыть его портфель. А в портфеле лежали диктофон и
ежедневник.
— Какая женщина устоит! — съязвил Капустин.
Софья проигнорировала его замечание и рассказала все, что
случилось с момента аварии до сегодняшнего дня. Как она и предполагала,
Капустина больше всего заинтересовали убийства.
— Я должен кое-что записать, — заявил он, когда
Софья закончила повествование. — Ни ваша Ардочка, ни Тулускина, ни даже
Суданский не кажутся мне перспективными в этом плане. А вот Мягкий, которого
убили так странно…
— Его убили вторым, — напомнила Софья.
— Хорошо-хорошо, давайте начнем с первого убитого.
Итак, Константин Люкин. Он работал в министерстве.
— Транспортном, — туманно пояснила Софья. —
Точно сама не знаю. Тридцать пять лет, закоренелый холостяк. Ему чем-то разбили
горло. Он лежал на полу в трусах, майке и в шляпе с бирочкой. Новой,
ненадеванной фетровой шляпе. Рядом валялась папка с бумагами, не
представляющими никакой ценности для шпионов. Не знаю, каким боком его можно
присобачить ко всей этой истории. Единственное, что важно, — он жил в
подъезде, соседнем с «Артефактом» и в непосредственной близости от мастерской
по ремонту телевизоров.
— Я записал, — кивнул сосредоточенный Капустин.
— А вот «шляпа номер два» — совсем другое дело. —
Софья заерзала на своей табуретке. — Шляпа номер два — это, как вы уже
поняли, Мягкий Николай Сергеевич, администратор той самой фирмы по ремонту
телевизоров. Но не это главное. Главное то, что этот Мягкий приходил к Дымову.
Или звонил ему. В общем, вступил с ним в контакт. Недаром же Дымов отметил для
себя, что нужно завести дело Мягкого. Мне бы очень хотелось знать, о чем
бедняга ему поведал.
— Мне бы тоже, — согласился с ней Капустин.
— А нельзя ему как-нибудь позвонить, Дымову?
— Исключено, — заявил тот. — Любой звонок
можно отследить, а Дима законспирирован.
— Ну ладно, сами у него спросите, — неохотно
сдалась Софья. — Короче говоря, этот Мягкий был убит точно так же, как и
Люкин. Только на своем рабочем месте. Подчиненные нашли его в кабинете с
раскуроченным горлом, в нижнем белье и в фетровой шляпе с бирочкой. Не точно
такой же, как первая, но похожей. Костюм с него кто-то снял и засунул в шкаф.
Скорее всего убийца.
— С ума сойти! — пробормотал потрясенный
Капустин. — Интересно, что пытался сказать этот тип, раздевая тех, кого
убивал, и напяливая им на головы шляпы?
— Боюсь, что он нацелился заодно и на меня, —
дрогнувшим голосом сообщила Софья. — После покушения на Дымова я склонна
считать, что это никакая не ошибка и никакая не шутка. Что это все серьезно.
Она рассказала Капустину о человеке в пальто и о нападении
на нее в туалете «Артефакта». Умолчала только о своем муже Романе, который
болтался поблизости от места двух убийств с театральным биноклем в руках.
«Вдруг Роман интересуется все же мной? — с трепетной надеждой подумала
Софья. — Не может быть, чтобы он не только бросил меня, но и оказался
замешан в дело о нападении. Это было бы уж слишком!»
— Значит, сделаем так, — сказал Капустин. — Я
поговорю с Дымовым, мы выработаем приемлемый план действий и вам сообщим.
— Когда? — оживилась Софья.
— Наверное, завтра, — ответил тот. — Многое
будет зависеть от того, что Дымов успел узнать от Мягкого.
— Мне бы тоже очень хотелось это знать! —
воскликнула Софья. — Без этого дело никак не может быть распутано, вы ведь
понимаете?
Капустин все понимал и ушел, заверив Софью в том, что это
понимание он по возможности быстро донесет до Дымова.
— Я свяжусь с вами в самое ближайшее время, —
заверил он. — Теперь вы не одна!
Заперев за ним дверь, Софья с благодарностью закрыла глаза.
Она почувствовала себя гораздо увереннее! Двое мужчин, один из которых работал
в органах, а второй, судя по всему, до сих пор в них работает, готовы встать на
ее защиту. Главное, чтобы они встали на ее защиту немедля. Впрочем, ей
казалось, что Капустин проникся серьезностью момента.
— Итак, стоит или не стоит идти сегодня в «Фантомас»?
Вот в чем вопрос! — посоветовалась Софья с кошкой Федорой, которая
переместилась с кресла на подоконник и следила оттуда за людьми, снующими по
улице. — Если не пойду, начну думать о покушениях и сама себя доведу до
нервного срыва. Лучше пойду.
Приняв это судьбоносное решение, Софья позвонила своей
школьной подруге Марианне и с ходу задала вопрос:
