Первый этаж особняка был освещен, зато второй многообещающе
темен. Софья выключила мобильный телефон, чтобы он не выдал ее неосторожным
звонком, и, прокравшись к двери, дернула за ручку. К счастью, внутри было
пусто. Перед ней расстилался длинный коридор с вдавленными в стену пуговками
бра. В интерьере центра здоровья, куда судьбина занесла Софью, не было ничего
казенного. На дверях не висели таблички, как в некоторых других подобных заведениях,
например, «сауна», или «талассотерапия», или «тренажерный зал». Все двери были
уютно обиты мягкой кожей, ручки тускло мерцали позолотой.
Софья остановилась возле первой же двери и приложила к ней
ухо. Ни одного звука не донеслось до нее. Она стояла так довольно долго, потом
повернула ручку и тихонько потянула дверь на себя. Открылась крошечная, не
толще солнечного лучика, щелка. Софья приставила к ней глаз и едва не закричала
от ужаса. В поле ее зрения попал мужчина, который сидел в кресле в позе
монарха, устроив руки на массивных подлокотниках. Во лбу у него торчала длинная
игла. Глаза мужчины были открыты, и он неподвижным взглядом уставился в
противоположную стену.
Софья в ту же секунду решила, что перед ней труп. Вероятно,
Тишка Обморок — садист и мучитель людей. Закрыв дверь дрожащей рукой, она
мелкими шажками проскакала дальше по коридору, полная решимости вызнать про
преступника все, что только возможно. От страха она вспотела, словно
парашютист, которому приснилось, что у него не раскрылся парашют, —
мгновенно и обильно. Потом пот потек по спине струйками, потому что из-за
второй двери доносились явственные стоны — то протяжные, то короткие и жуткие.
Замирая от ужаса, Софья снова приоткрыла дверь на тонюсенькую щелку и увидела
огромного мужика с закатанными рукавами, который мял чье-то тело словно тесто.
«Боже мой! — подумала она. — Человеку ломают кости! Да тут настоящий
концлагерь!»
В этот момент тот, кого мяли, снова протяжно застонал. Софья
отшатнулась и зажала уши руками. «Если мне удастся выбраться отсюда, —
решила она, поеду в милицию. Да что там — сразу к генеральному прокурору!»
В третьей комнате на кушетке лежала — руки по швам —
женщина, покрытая страшной серой коркой. «Ее обмазали цементом!» — ужаснулась
Софья. Влетев внутрь, она бросилась к несчастной. Цемент еще не успел застыть,
но женщина не двигалась. "Наверное, ей сделали какой-то укол! —
решила Софья. В этот миг женщина открыла глаза и уставилась на нее.
— Я вас спасу! — жарко шепнула Софья.
Не успело из ее уст вырваться это обещание, как в коридоре
послышалис?? взволнованные голоса и шаги. Софья заметалась по комнате.
Спрятаться было решительно негде — ни шкафов, ни штор, только одинаковые
кушетки, низкие тумбочки да жалюзи на окнах. Однако смекалки Софье было не
занимать. Она выхватила из своей сумки коробку плавленого сыра и, разодрав
зубами обертку на порционных кусочках, быстро обмазала лицо, оставив свободными
ноздри и глаза. После этого скинула шубку и вместе с сумкой затолкала ее под
самую дальнюю кушетку, на которой обнаружилась сложенная простыня. Быстро
легла, вытянулась в струнку и накрылась до подбородка. Может быть, ее примут за
еще одну жертву бандита Тишки? Правда, сырок не похож на цемент. Он был
сливочный, с яркими вкраплениями паприки и петрушки, но Софья надеялась, что
при столь тусклом свете, какой горел в комнате, никто ничего не заметит.
— Она здесь! — отчетливо произнес мужской голос
из-за двери. — Пробежала через черный ход и нырнула сюда.
Софья помертвела. Ее засекли! Вероятно, коридор оснащен
камерами слежения. Такие типы, как Тишка, не могут позволить себе небрежности.
Потянуло сквозняком, и по мраморным плитам пола протопали чьи-то тяжелые
башмаки.
— Вставайте! — велел властный голос.
Софья открыла один глаз и увидела прямо над собой румяную
физиономию с майорскими усами. Глазки под короткими бровками были гнусными. «С
таким лучше не связываться», — благоразумно решила Софья и отбросила
простыню. Добыв из-под кушетки свои пожитки, она, повинуясь властным жестам
охранника, вышла в коридор.
Там ее поджидали еще двое амбалов в камуфляже. Они
расступились, пропуская ее вперед, а потом погнали в холл, словно
приблудившуюся овцу.
«Именно сюда попадают все, кто входит через парадную
дверь», — догадалась Софья, очутившись посреди большого зала, которому
дизайнеры постарались придать уютный вид. Однако пластмассовые фикусы выглядели
слишком яркими и безвкусными, а света было слишком много. В одном из кресел
сидел Тишка в тренировочном костюме с полотенцем на шее и таращился на нее.
Софья, которая насмерть забыла про свое лицо в сыре, держалась с павлиньей
важностью.'
Навстречу многочисленной процессии вышел хилый мужчина в
деловом костюме, похожий на администратора, и пожевал тонкими бескровными
губами. Вероятно, он намеревался что-то сказать, но Софья его опередила.
— Что, садисты? — звонко крикнула она, озирая всех
по очереди отчаянными глазами. — Вам нравится издеваться над беззащитными
людьми? Устроили тут дом пыток? Ну ничего, недолго мышкам веселиться, кот
возвращается домой!
— Какой кот? — спросил один из амбалов.
— Я же говорю — чокнутая, — негромко пояснил
второй, обращаясь к администратору. — Или нанюхалась чего-нибудь. Прыгала
по коридору, словно блоха на паяльнике. Морду вон, всю вымазала какой-то
дрянью.
Софья сделала глубокий выдох, швырнула шубку и сумку на
соседний диванчик и двумя руками схватилась за лицо.
— Это вы во всем виноваты! — закричала она,
пытаясь ногтями соскрести подсохший сырок.
И тут распахнулась входная дверь, и на пороге возникли двое
хмурых мужчин. Один из них был Софье очень хорошо знаком. «Суданский!» — ахнула
она про себя. Второй, молодой парень в шапке-петушке, не слишком оригинально
воскликнул:
— Вот она!
Администратор живо обернулся к вновь прибывшим и с казенной
вежливостью предупредил:
— Мы в одиннадцать закрываемся, господа.
— Ничего, мы ненадолго, — сахарным голосом ответил
Суданский, вперив в Софью задумчивый взгляд.
Впервые с тех пор, как попалась, она струхнула
по-настоящему. Она подозревала, что этот тип, Суданский, пытается влезть в ее
жизнь и что-то в ней поправить по своему разумению. Кто он? Что ему в ней не
понравилось? Зачем он явился? Как нашел ее? И что теперь будет? Подсознание
беспорядочно лепило вопросы, словно кляксы на промокашку.
— Мы приехали за этой женщиной, — сообщил Суданский,
полоснув холодным взглядом по администратору и охране. — Машина возле
подъезда.
— Щас я так с вами и поехала! — нагло заявила
Софья, ставшая еще ужаснее после того, как пятерней пробороздила сырную корку
на лице. — Вы что, тоже Тишкины подручные?
Услышав свое имя, Тишка подпрыгнул в кресле и выпучил глаза,
словно рыба, которую вытащили из ресторанного аквариума, чтобы она получше
разглядела тех, кто собирается ее съесть.
