Галоп слегка проветрил Софье мозги, и она вновь обрела
способность соображать. Бегом вернувшись к входу, она за ноги затащила Ушкина в
дом и, сбегав к машине, принесла кусок шпагата. Связав его по рукам и ногам,
Софья оставила открытым рот — нечем было залепить, да и не нужно: как она
успела заметить, местность вокруг казалась необитаемой.
Уверившись, что Ушкин окончательно побежден и не нападет на
нее сзади, Софья решила обследовать коттедж еще раз. Особенно тщательно она
разглядывала пол, рассчитывая найти люк, ведущий в подвал, где главбух мучил и
убивал своих жертв. Она просто была уверена, что он их мучил. Люди с такой
невинной внешностью чаще всего склонны к садизму.
Никакого люка она не нашла, зато в тумбочке под зеркалом
обнаружила две пары самых настоящих наручников. Находка заставила ее удвоить
бдительность. Через некоторое время она выяснила, что в глубине кладовки есть
еще одна дверь. А на двери — глазок. Софья с жадностью прильнула к нему и туг
же подпрыгнула.
Сквозь глазок она увидела квадратную комнату с окнами,
плотно закрытыми жалюзи. Мебели в комнате не было, только ковер на полу. На
ковре сидела симпатичная девушка. Одна ее рука была пристегнула наручником к
батарее. Второй рукой она общипывала виноградную гроздь, лежавшую перед ней на
большой тарелке.
Софья попыталась толкнуть дверь, но та оказалась заперта.
— Эй! — крикнула она и попробовала повертеть
ручку.
Дверь не поддалась, а девушка даже не подняла голову. Софья
била в дверь то левым, то правым плечом, прыгала и вопила до хрипоты, но девушка
за дверью не реагировала. «Или она глуха как пенек, — решила Софья, —
или в комнате потрясающая звукоизоляция».
Софья смутно помнила фотографию Оксаны Василевской, которую
показывал ей Герман. Судя по прическе и возрасту, это была именно она. Значит,
Ушкин не законченный отморозок. Кажется, пленница чувствовала себя весьма
неплохо. Если, конечно, не считать наручники. Непохоже, чтобы ее били или
издевались над ней. Но тем не менее похитили и спрятали.
«Пришло время звонить в милицию!» — решила Софья и, в
очередной раз перепрыгнув через Ушкина, потрусила к машине. Схватила телефон и
только было собралась осчастливить власти, как вдруг лицо ее неожиданно
просветлело.
— Боже мой, какая роскошная идея! — воскликнула
она и в порыве чувств стукнула себя трубкой по лбу. — Я просто гений! Я
умна, как Нурали Латыпов!
Достав из сумочки любимый блокнот, она набрала номер
телефона в Южном Бутове.
— Алло! Валерия Тулускина? Это ассистентка Дымова. Хорошие
новости, дорогая! Все устраивается наилучшим образом. Есть шанс попасть в
объятия вашего мужа! Уже сегодня ночью,
— Зачем вам понадобились объятия моего мужа? — не
поняла Тулускина.
— Не мне, а вам! Это вы, вы должны вскоре оказаться в
его объятиях.
— Правда? — Тулускина задохнулась от нахлынувших
чувств и быстро поинтересовалась:
— А что для этого нужно?
— Наручники. Только и всего!
Бесхитростная Тулускина испуганно спросила:
— Мне что, придется напасть на какого-нибудь
милиционера?
— Да нет. Наручники уже у меня и ждут вас.
— Но это точно? Вы придумали мне легенду?
— Да еще какую!
— Боже мой, боже мой! — запричитала та. — Так
говорите скорее, что делать.
— Немедленно хватайте машину и подъезжайте к метро
«Отрадное», я буду вас там ждать.
— А как я вас узнаю?
— Я буду держать в руке свернутую трубочкой
газету! — мгновенно придумала Софья и приказала:
— Выезжайте немедленно!
Ушкин все еще был в отключке. Затащив его поглубже в дом,
Софья подобрала с пола ключи от коттеджа и, выйдя на улицу, воровато огляделась.
Затем заперла дверь и потрусила к машине. Теперь следовало проявить максимум
внимания, чтобы запомнить дорогу. Добравшись до первой же городской улицы,
Софья остановилась и нашла ее на карте города. Дальше все оказалось просто.
Минут через двадцать она уже подъезжала к станции метро.
Приткнув машину неподалеку от остановки маршруток, Софья
вытащила из бардачка старую газету, скатала ее трубочкой и вылезла на улицу.
Возле метро сновало довольно много людей, все они куда-то спешили. Транспорт
подходил исправно, практически никто просто так не задерживался. Заметив
небольшой магазинчик, Софья сбегала туда и купила бутылку воды. От переживаний
во рту у нее изрядно пересохло.
Однако, когда она снова вышла на улицу и огляделась по
сторонам, ее захлестнуло негодование. По кромке тротуара разгуливала какая-то
фифа в мехах. В руке она держала газету, свернутую трубочкой. «Придется
отираться рядом с ней, — решила Софья. — Когда подъедет Тулускина и
увидит двух женщин с газетой в руке, она начнет сомневаться, к которой
подходить. Тут я ее и вычислю!»
Решив так, Софья тоже стала ходить по кромке тротуара. Через
пять минут она заметила, что неподалеку остановилась долговязая девица. В одной
руке она держала сигарету, а в другой — свернутую трубочкой газету, да еще
похлопывала ею по коленке. «Что, книжки уже никто не читает? — раздраженно
подумала Софья. — Всех прямо сразу потянуло на газеты!» Засунув руки в
карманы, она принялась сновать по площади, зорко вглядываясь в подъезжающие
автомобили.
Впрочем, затея с опознавательным знаком оказалась совершенно
не нужной. Когда Тулускина подъехала к метро, Софья ее сразу же узнала: Та
выскочила из такси и заметалась из стороны в сторону, словно сбрендившая
машинка дистанционного управления. Одета она была в длинное пальто и
шапку-казачок, сдвинутую на левое ухо. Софья помахала над головой своей газетой
и крикнула:
— Валерия, ко мне! '
Тулускина подпрыгнула и радостно побежала на зов.
— Так это вы — ассистентка Дымова?! — завопила
она, хватая ее за руки. — Говорите скорее, что я должна делать!
— Не кричите так! — велела Софья. — Сейчас мы
поедем в одно место, где я пристегну вас наручниками к батарее.
— А потом? — горя энтузиазмом, спросила та.
— А потом позвоню вашему мужу и расскажу, где вас
найти.
— Думаете, это хороший план? — с сомнением
спросила Тулускина. — Меня можно было пристегнуть к батарее и в Южном
Бутове.
— Это отличный план! Просто вы еще ничего не знаете про
маньяка.
Софья усадила Тулускину в «Фольксваген» и, заведя мотор,
обернулась к ней, чтобы дать подробные объяснения. У жертвы неудачного
любовного романа было рязанское лицо с соболиными бровями и живым румянцем во
всю щеку. Энергия просто распирала ее.
— Я буду считаться жертвой маньяка? — деловито
поинтересовалась она.
— Вот именно.
