— Послушайте, Олег, — сделала она первый
осторожный заход. — Вы, вероятно, испытываете настоящее удовольствие,
когда женщина проглатывает какую-нибудь микстуру или приклеивает к ранке
лейкопластырь? — Кутайкин изумленно поглядел на нее. — Признайтесь,
вы тащитесь, когда ее спину прожигает горчичник и она корчится и молит о
пощаде? А потом вы собственноручно закапываете ей в уши борный спирт!
— Куда?
— В уши. Или в нос. В зависимости от диагноза. Вы
обмазываете ее гусиным жиром и наблюдаете, как тело ее корчится в конвульсиях!
— Послушайте, Софья, по-моему, у вас жар, —
пробормотал Кутайкин и потянулся рукой к ее лбу.
— Вот! Видите? Вам не терпится начать! —
вдохновилась Софья. — Вас переполняют эмоции!
— Это правда, — признался тот. — Эмоций хоть
отбавляй. Но я стараюсь их сдерживать. Хотя бы до тех пор, пока не начну поить
вас молоком с содой.
— Э-э-э… — протянула Софья, шныряя глазами по
сторонам. — Надо поставить цветы в вазу.
«Зачем я его впустила? — подумала она, преисполнившись
раскаяния. — За живую душу вполне могла сойти кошка Федора. А с этим
типом, пожалуй, будет непросто справиться. Может, применить к нему то средство,
которое вывело из строя Лидию?»
Как только она сунула розы в воду, в дверь позвонили во
второй раз.
— Кто это? — удивился Кутайкин так, будто прожил в
этой квартире лет двадцать и по вечерам к нему ни разу никто не заглядывал.
— Сейчас пойду и посмотрю, — обрадовалась Софья.
Радовалась она не просто так. Если это какие-нибудь бандиты
или убийца в темном пальто, Кутайкин может стать ее защитником. Если же это
кто-то совершенно безобидный, Марианна, например, или двоюродный брат из
Питера, он поможет ей избавиться от Кутайкина.
Однако ее ожидал некий промежуточный вариант. Это был
Суданский. Командировочной сумки при нем не оказалось. В руках он держал букет
красные роз, совершенно идентичный тому, который притащил предыдущий гость.
«Вероятно, этими розами торгуют где-то возле моего дома, — подумала
смятенная Софья. — Боже мой, что же делать?»
Ей страшно хотелось впустить Суданского. Она словно дитя
обрадовалась его возвращению. Однако Кутайкин никак не вписывался в ситуацию.
— Вы испортили мне вечер! — шепотом заявила она,
вернувшись в комнату и смахивая с щек нежданные злые слезы. — Там стоит
человек, который для меня многое. значит. А из-за вас с вашим маниакальным
стремлением скормить мне пригоршню таблеток я не могу его впустить!
— Что ж, тогда я впущу его сам, — гордо заявил
Кутайкин и, не обращая внимания на попытки Софьи вцепиться ему в горло, прошел
в коридор и распахнул дверь.
Возникла немая сцена. Суданский с розами в руках глупо
глядел на Кутайкина, который засунул руки в карманы и воздел одну бровь вверх.
Софья, оставшаяся в комнате, забралась под одеяло и затаилась там. Она была
уверена, что сейчас последует обмен «любезностями», после чего Суданский
швырнет розы на пол и уйдет, не оборачиваясь. Или унесет розы с собой, сказав
Кутайкину какую-нибудь гадость.
Однако через минуту ей пришлось убедиться в том, что она
совершенно не знает человека, который потряс ее воображение.
— Здравствуйте! — сказал Суданский, проталкиваясь
в коридор, — Примите розы. Хорошо бы вскипятить и подсластить воду, в
которую вы их поставите. И срезать стебли по косой. Бутоны тотчас распустятся,
будут замечательно пахнуть и простоят как минимум неделю, не уронив ни лепестка.
Разговаривая, Суданский разделся и, не сняв башмаков,
потопал в комнату. Кутайкин, обутый в старые тапочки Романа, тут же
почувствовал себя неуютно. Кроме того, Суданский был выше, крепче и сильнее,
что тоже отрицательно влияло на его чувство собственного достоинства. Букет
роз, который ему всучили, призывал к каким-то решительным действиям. Вот только
к каким? Реакция Софьи должна была подсказать, как вести себя с незнакомцем.
Однако Софья не выказывала никакой реакции. Она лежала, высунув из-под одеяла нос,
и разглядывала люстру.
— Ну что у вас тут? — бодро спросил Суданский,
озирая сброшенную на пол подушку, коньяк и лекарства на тумбочке. — Грипп,
любовь или недоразумение?
— Недоразумение, — мгновенно ожила Софья.
Нет, определенно она обожала Суданского! Всего пара слов — и
неловкости как не бывало! Выпроставшись из-под одеяла, она широко улыбнулась:
— Ты уже вернулся из командировки?
— Она была местной.
— Только не говорите мне, что это ваш муж! —
воскликнул рассерженный Кутайкин. — Вашего мужа я знаю в лицо!
— Я гораздо лучше, чем муж, — сказал
Суданский. — Я новый Сонин друг. А вы наверняка старый друг. Поэтому у
меня перед вами преимущество.
— Я тоже новый друг, — сообщил Кутайкин,
ожесточенно засовывая второй букет в ту же вазу, в которой уже стоял его
собственный.
— Соня, тебе не кажется, что ты разбрасываешься? —
поинтересовался Суданский.
— Я должна сообщить тебе очень важную вещь! —
ответила Софья, не обращая на Кутайкина никакого внимания. — «Шляпа номер
один», Люкин, был шантажистом. Он выманил у одного типа целую кучу денег.
— С чего ты взяла?
— Эти деньги у меня здесь. Под кроватью.
— О, черт! — пробормотал Суданский. — Соня, я
оставил тебя утром у себя на кухне в разобранном состоянии. Я был убежден, что после
вчерашних возлияний ты проведешь спокойный день в своей тихой конторе.
— В моей конторе не может быть спокойных дней, —
возразила Софья, — потому что она находится в эпицентре ужасных событий.
Именно вокруг нее убивают людей.
— Послушайте, дорогая моя! — подал голос
Кутайкин. — Во что это вы впутались?
— Ай! — отмахнулась та.
И в этот момент снова позвонили в дверь. Все трое напряженно
переглянулись.
— Ситуация становится интересной, — первым подал
голос Кутайкин. — Если это еще один ваш новый друг, мне придется признать,
что я вообще не разбираюсь в женщинах.
— Это Роман, — шепотом сообщила Софья, на цыпочках
возвращаясь из коридора. Глаза у нее были круглыми, как у Федоры, которая как
раз выглянула из-под дивана. .
— Роман — это у нас кто? — попытался
сосредоточиться Суданский.
— Это муж, — прошипел Кутайкин.
— Ах, да-да. Муж. Тот, который с биноклем торчит под
аркой дома напротив агентства? — жестко уточнил Суданский. — Мне
кажется, сейчас самое время прижать его к ногтю. Открой ему дверь.
— Ты с ума сошел? — возмутилась Софья. — Нас
тут слишком много.
— Значит, сделаем так. Мы с товарищем прячемся, ты
впускаешь мужа и начинаешь задавать вопросы в лоб. По поводу бинокля и все
такое. Посмотрим, как он себя поведет. А я буду на страховке. Так что ничего не
бойся.
